Бренча цепью малость потоньше якорной, из угла к ней с рычанием метнулся здоровенный кобель, грозно раззявив клыкастую пасть. Но, увидев блеснувший в руке предполагаемой жертвы клинок, сменил рык на тихий визг и шустро убежал обратно. Видимо, хорошо знал, что это такое и что можно при помощи этакой штуки сделать даже с самой злобной псиной.
Это было и к лучшему: сражаться сейчас с кем бы то ни было она не хотела. Боевой задор постепенно отступал.
При всей своей решительности и боевом опыте она все же была простой восемнадцатилетней девчонкой и ее далеко не каждый день пытались прикончить знаменитые убийцы да еще заодно поджарить «диким огнем». А стражники охотились на нее вообще первый раз в жизни. И что дальше делать, она не представляла.
Еще этот треклятый пакет! Выбросить его здесь же, и вся недолга.
Уже и замахнулась было, чтобы выполнить то, о чем помыслила. Да передумала. Надо бы на досуге рассмотреть получше.
«На досуге!» — ухмыльнулась зло.
Знать бы, когда он теперь ей выпадет, досуг-то.
Перепрыгивая через заборы, пробираясь огородами, проскакивая переулками, Орландина отчаянно думала, что ей делать. И чем больше думала, тем противнее ей становилось.
Орланда с опаской огляделась по сторонам.
Она недолюбливала это место. Чем-то зловещим веяло от старых мраморных и гранитных надгробий, обелисков, статуй, которые напоминали о том, о чем ей страсть как не хотелось думать. О смерти, вечности.
Вечность.
Бр-р. Прямо мурашки по коже.
А еще эта надпись при входе: «Memento mori».
Помни о смерти.
Хорошенькое дело! Еще и не пожила толком, а со всех сторон лишь и слышит о том, что нужно готовиться к переходу от бренного бытия к жизни вечной.
Впрочем, кажется, это самое предостережение следовало понимать как раз в том смысле, что нужно спешить жить. Наслаждаться каждой минутой своего земного существования. Ибо за гранью его уже ничего не будет. Так, по крайней мере, объяснила любопытной послушнице смысл Надписи покойная матушка Сибилла. Прежняя настоятельница, которая была до Кезии.
Вон и ее могилка. Скромная, без всяких надгробий и надписей золотом.
Кладбище, где хоронили умерших монахинь, находилось рядом со старым Городом Мертвых. Но не в одной с ним ограде. Естественно, ведь не могли же исповедовавшие веру истинную лежать на неосвященной земле рядом с язычниками. Да еще и мумифицированными. Грех-то какой! Сказано же: «Из праха в прах». Значит, нельзя издеваться над умершими и класть их следует прямо в сырую землю.
Обо всем этом рассказывала Орланде добрая Сибилла.