Сильный, без замаха, удар концом дубинки в живот мгновенно вернул его в родное тело, скорчившееся от боли.
— Да-а, мужик, — задумчиво протянул красивый темноглазый сержант, как будто это не он только что двинул Арцеулова в солнечное сплетение. — Тебе капец… Стукачи у нас долго не живут… климат не тот… Да они, собственно, совсем не живут...
В тот же миг кто-то подошедший сзади, незаметно, засопев от злости, коротко и сильно обрушил дубинку на затылок склонившегося разведчика.
— Плохо, видно, тебя жизнь учила, — продолжил говорливый страж порядка. — Седой уже — а понятий не знаешь… Ничего, поправим…
Диму ударили снизу коленом в лицо.
— Твой опер скопытнулся… и тебе туда же дорога… Шагай, шагай… не падай!
Его пнули тяжелым ботинком-берцем в копчик так, что Волан пробежал несколько шагов вперед, вглубь двора.
В голове гудело.
Он мог вызвать Кляксу по ССН, но это непременно заметили бы сержанты, полукругом идущие позади, в двух шагах, как загонщики. Им ничего не стоило обыскать его — и обнаружилось бы тотчас, что под грязной дерюгой на нем вполне приличный свитер, теплое нательное белье… На пандусе склада стояли охранники Нахоева, курили, смотрели… нельзя было раскрываться.
Никак нельзя...
Без стеснения заорав дурным голосом, Волан метнулся к забору, поближе к калитке, за которой находился пост Дональда. Сюда слышна была его скрипка.
Сержанты почему-то не пошли за ним.
Продолжая кричать, Дима Арцеулов тащился на руках вдоль чугунной решетки, перебирая толстые ледяные прутья голыми ладонями, чувствуя, как липнет кожа к студеному железу. И он не видел происходящего за спиной.
Музыка смолкла.
Андрей Лехельт сделал несколько шагов от калитки навстречу. Сквозь решетку на него глянуло искаженное болью, залитое кровью лицо Волана. Бросив смычок, рука Лехельта рванулась за пазуху, к пистолету.
— Нет, Андрюха, нет, — в голос сказал Волан, пользуясь тем, что лица его не было видно преследователям, и покачал головой.
Губы плохо повиновались ему, ноги отказывались идти, и он медленно опустился на землю возле забора, пятная белый снег крупными каплями крови из разбитого носа.
— Помогите! — в ужасе закричал Лехельт. — Кто-нибудь! Человека убивают!
Волан понимал, что кричит он в ССН, для Кляксы.
«Почему же убивают? Пока только бьют…» — хотел пошутить он, но не успел.
Кто-то сильный сзади навалился на шею, пригнул голову к земле и с резким хаканьем вогнал ему под левую лопатку длинную заточку.
* * *
Клякса услышал первый крик Волана — отдаленный, едва уловимый в базарном гомоне. Он сделал несколько шагов в сторону и сразу побежал, петляя между рядами, расталкивая народ.