. Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда.
Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел.
Шубин с генералом молча проводили его глазами.
— Что с Дадашевым? — первым нарушил тишину Сан Саныч.
— А что с Дадашевым?
— Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем?
Сидоров хитро сощурился:
— Официальное обращение было? Не было... Нету тела — нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он?
— Знаем.
— Ну, вот! Когда понадобится — достанем… если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет… И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском...
— Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост — а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках — это в прошлом.
— Все! — начальник СЗКСиБТ потер руки. — Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать.
— Это вы своротили. У нас работы не уменьшилось… Вон, как на вашем плакате!
Шубин кивнул на изображение пса с блохами.
Сидоров засмеялся, встал и повернул плакат обратной стороной.
Там был изображен блаженно спящий пес, кучка дохлых блох и большущий баллон-опрыскиватель с красной надписью наискось «SIDOROFF — ANTI-TERROR!».
* * *
Лехельт только поднял руку к кнопке звонка, как в квартире Морзика что-то твердое с сильным стуком ударилось изнутри о входную дверь и упало на пол.
Андрей опешил, замер с поднятой рукой, раздумывая, не потянуться ли ему за пистолетом.
Слышно было, как хозяин, бормоча ругательства, подобрал неизвестный предмет, затем тишина — и вновь резкий удар.
— Уа! Блин! — хриплым басом заорал за дверью Черемисов.
Заинтригованный Лехельт отбросил мысль об оружии и позвонил.
Небритый Вовка, в спортивных трусах и майке, открыл дверь, сунув в рот окровавленный палец.
— Жаходи… Я шейчаш, перевяжу только…
Жилище холостяка не было загромождено мебелью. В центре комнаты раскинулась огромная тахта с неприбранной постелью, на стене висели плакаты и боксерские перчатки. На подоконнике стояли кубки, добытые Морзиком в боксерских турнирах.
— Не густо у тебя с мабелью…
— Все, что надо, имеется!
— Так ведь даже сесть не на что. На тахту только…
— Тахта не для того предназначена! Нечего на ней рассиживаться. Сказал, что надо — и уходи. Во!
Морзик ткнул обмотанной култышкой в лист ватмана со словами: «Говори кратко! Проси мало! Уходи быстро!».