Киран слушал. И под черным капюшоном словно что-то блеснуло. И что-то застучало в нем — верно, его сердце или Арафели, или оба забились вместе. Он положил руку на камень на своей шее и услышал его шепот, и ощутил эльфийскую душу, давшую сил ему рассмеяться над тем, что пришло ему в голову; и Аодан рванулся под ним.
— Нет, — попросила его Арафель, но глаза ее зажглись огнем. — Ты мудр, но этот путь не для тебя, о, человек. Ты должен стоять здесь, где ты служишь Кер Веллу. Я свободна, чтобы поехать туда.
— Все его союзники падут, и враг захватит его, — промолвила Смерть, и чернота окружила ее, как нимб. — Но я уйду с этого поля со всеми своими силами. Это все, что я могу сделать.
— Иди, — сказала Арафель.
И Смерть растаяла. Остался лишь дождь, да и тот вскоре прекратился.
Арафель зашепталась с Финелой. И кобылица понеслась. Аодан заржал ей вслед и ударил землю копытом, но остался стоять.
А на другом конце поля враг уже собирал свои силы.
Киран вздрогнул. «Берегись, — прошептал ему голос, — то лишь люди. Иные же ближе».
— Лиэслиа, — промолвил он, сжимая камень, и, вздрогнув, сдался. — Я отказываюсь от себя. Проснись. Проснись, Лиэслиа. Ты им нужен сейчас. Проснись! Враги твои здесь!
И холодное пламя поднялось из камня. Оно напугало его, как и сила, пронзившая его члены, и гордость, от которой перехватывало дыхание, и смех, презирающий человека.
И тогда Аодан заржал и широким шагом понесся к поредевшим войскам Кер Велла, и остановился перед ними. Он увидел лицо Скаги, рассеченное кровавой раной, заметил, как этот бесстрашный человек отшатнулся от него, как отступили остальные. Он метнулся в иной мир и увидел врага, накатывающего, как прилив. Он вынул стрелу из колчана и выстрелил, и увидел, как ледяное острие глубоко впилось в несчастную жертву, упавшую в муках.
И вместе с камнем он ринулся к Элду, отбрасывая отблеск на все войско у себя— за спиной, одевая их всех в серебро.
— Вперед, — крикнул он им, но не он — эльфийский князь, вынувший меч и ударивший Аодана пятками по бокам, князь, умевший противостоять железу и не знающий язвящей боли. Быстрее и быстрее несся Аодан, и все больше и больше отставали люди, и эльфийский меч вспыхивал из ниоткуда, разя человеческую плоть, и снова исчезал, прежде чем ему успевали ответить ударом на удар.
Но никто не умирал. Неприятель слабел, и человеческое оружие наносило страшные раны, и люд Кер Велла оборонялся в ответ, но не погибал, а продолжал рубить врага, пока двигались члены.
И завыл ветер, и сгустилась тьма. Но он не поддался, и молнии выхватывали из мрака чудовищные морды. Удары сыпались один за другим на серебряную кольчугу; в гневе сметал он их и калечил, а Аодан то и дело прыгал из смертного мира в иной, и гнусные твари следовали за ним, и потерявшие смерть люди взирали на них с ужасом.