Конь подошел ближе и опустил свою прекрасную голову. Вода стекала по его гриве, и шкура лоснилась и блестела. Он поднял переднюю ногу и опустился на колени, предлагая им сесть к себе на спину, и Келли первым ринулся к нему, лишь смутно помня о страхе, и Мев с распростертыми объятиями пошла ему навстречу, как к своему пони, совсем забыв о том, как она любила свою маленькую простую лошадку, ибо страсть загорелась в ней к тому, что обещало и сулило это существо.
«Нет, — послышался отчетливый голос, — я бы не стала».
Келли замер, и черный конь тряхнул своей головой. Мев в ужасе оглянулась, и сердце замерло у нее в груди, ибо на границе чащи стоял незнакомец в сером плаще, и свет и тени так играли вокруг него, что его трудно было рассмотреть. Казалось, рука его лежала на боку, на перекрестии меча, и весь его облик был суров и сулил опасность. И там, где только что стояла лошадь, вдруг раздался всплеск, и брызги холодной воды упали им на лица, заставив вскрикнуть от неожиданности.
И туг необъяснимая сила, одарившая их бесстрашием, растаяла в их сердцах, оставив после себя лишь растерянность и страх. Лес стемнел, а незнакомец был страшен и опасен. Они стояли на берегу, видимые со всех сторон, и Келли вцепился в руку Мев, окаменев от страха столь сильного, что и бежать не было сил.
— Вряд ли можно назвать это мудрым, — промолвил незнакомец. — Кто вам позволил уйти сюда?
— Это наше место, — осмелилась возразить Мев чужаку, который мог быть разбойником, а то и хуже — лазутчиком из Ан Бега или гонцом в Брадхит, и тут же подумала, что лучше уж она бы молчала, но она никогда не умела тихо себя вести. И от всего веяло опасностью — и от незнакомца, и от ее поспешных слов, и от темных берегов Керберна. И ей не удавалось определить, кому принадлежит голос — молод ли его обладатель или стар и на что он похож, как не могла она и разглядеть незнакомца в тени, которая вовсе не была глубокой — а так, игра листьев и солнца.
— Ваше место, — откликнулся незнакомец. — Вовсе нет, — и вдруг черты лица незнакомца открыто проступили, словно свет прекратил играть свои шутки, или солнце вынырнуло из-за туч. Это был вовсе не человек Ан Бега; а при более внимательном взгляде выяснилось, что это вовсе и не мужчина, а высокая стройная дама в залатанном серо-зеленом охотничьем костюме с серым плащом поверх него. Широкими шагами она прошла мимо них, словно они ее и не интересовали, и встала на берегу.
— Фиатас, — произнесла дама таким голосом, от которого мурашки побежали у детей по коже. О, как он был нежен, но от него вскипели воды, и из реки высунулась золотистая головка, и глаза, темные, как вода, устало блеснули над рекой.