— Она вас провела иными путями. Железо не может войти в ее владения. Одним богам известны тропы, которыми она ходит, — однако и ему они были известны, и он похолодел, подумав об этом вторжении во владения Смерти, чуждые Ши, и всякому живому человеку.
— Перед нами был свет. Вот и все, что я видел.
— Ну и хорошо, — Киран почувствовал, как похолодел камень на его шее, словно лед, словно невыносимый груз. Все вокруг вновь подернулось дымкой. Он услышал храп лошади и топот ног, потом мигнул и снова оказался на стене среди многоцветия людского мира, и камни были теплыми и шершавыми под его ладонями. — О чем бишь я? А как ты видел меня в тот день?
— Как свет. Но рядом была и тень, или мне померещилось, но на твоем лице лежала тень. Но, господин, это чувство не сравнить ни с чем. Стояла такая тишина, такое страшное безмолвие, как если замереть в лесу или в каком-нибудь глухом и древнем месте, где ничего не движется… — руки Барка покрылись гусиной кожей. Он не привык беседовать об этом. Его передернуло, и чтобы скрыть свою дрожь, он рассмеялся, облокотившись на стену. Но смех его быстро замер. — Господин, вчера вечером все было точно так же. Даже несмотря на вино.
— Барк, что люди говорят обо мне? Сейчас. Повсюду. Скажи мне правду, даже если она горька. Что они думают обо мне — крестьяне, ткачи, стража? Что я за господин?
Барк замер, словно его пригвоздили к камню, словно то безмолвие, о котором он говорил, окутало их обоих.
— Господин, я — твой человек. И все это знают. Что станут они говорить мне? Но у меня есть родня в деревне — близкие матери. Они приходятся родней и Доналу. А в оружейной тебя ругают иногда, как люди ругают тяжелую работу, но, господин, они верны тебе. И говорят, что ты обладаешь Видением. А крестьяне говорят, что земля никогда еще так хорошо не плодоносила, и что после войны ее словно зачаровали. И они выставляют плошки с молоком, чего раньше никогда не делали, как говорят старухи, но это надо для того, чтобы удержать волшебные народцы на своей стороне. Чтобы они сражались за нас.
— Плошки с молоком, — Киран изумленно рассмеялся, отступил на шаг и вновь повернулся к Барку. — Да, я видел тех, кто любит молоко.
— Это — мелкие твари, — заметил Барк с непререкаемым видом.
— К ним я не испытываю доверия, — рассмеялся Киран, ибо он напугал Барка. — Да. Кое-кому из них я не верю.
— А может, и напрасно, господин. Отец мой знавал таких.
— Значит, ему грозила опасность. Я не верю никому из мелкой нечисти. У нас тут всякие водятся. Русалки. Фиатас. Они ловят в свои сети не только мух. Они опасны.