— Фиан… Он с тобой?
— Арфист мертв. Эвальд убил его.
— Сын Коэннаха.
— Послушай меня. Сейчас или никогда. Люди ждут тебя…
— Арфист мертв.
— Кервален, неужто ты оглох? — и слезы заструились но лицу Кэвина. — Я вернулся за тобой.
Нэаль стоял на коленях в пыли. И Барк, подойдя сзади, положил свои большие руки Кэвину на плечи. Уже собрался почти весь хутор, и люди продолжали подходить — одни стояли, другие опускались на колени, и последние приближались так бесшумно, что тишина сгущалась в ужасном, напряженном ожидании.
— Скажи мне — где и когда, — попросил Нэаль. — Расскажи мне все с самого начала.
— Время от времени… — Кэвин отдышался, опустив руки на колени, — мы встречались, сын Коэннаха и я. Фиан Финвар. Сначала на дороге, когда я ушел вслед за ним. Потом мы простились. И он лишь посылал мне весточки — как у него шли дела и где. Он провел зиму в Кер Велле, как и собирался, а я — я собрал старых друзей, мой господин, знакомых тебе людей. Я не терял времени даром — на дорогах и в холмах, и в излучинах реки: я был в Донне и в Бане, и в прочих подобных местах, я посылал людей в Кер Лел.
— …Сбирая их моим именем?
— А что иное смогло бы их поднять? Да, твоим именем. Но мы вели себя тихо, господин, и немногое совершили во имя твое, получая вести от арфиста из самого Кер Велла, когда ему удавалось пересылать их нам. А потом он покинул замок — бежал, и Эвальд шел по пятам за ним, потом пришло известие, что он мертв, убит, а Эвальда не стало позже — он погиб лишь сегодня утром. Наш человек проезжал мимо его лагеря и принес известие, что люди Эвальда считают его мертвым, опасаясь сообщить о дальнейшем… при такой грозе… — Кэвин перевел дыхание и снова схватил Нэаля за руки. — Сегодня днем они вернутся в Кер Велл обездоленными и лишенными вождя; Кер Велл снова твой. Теперь ты не можешь отрицать этого. Люди готовы идти за тобой — Фиграл и Кадок, Друв и Оган, и многие другие…
— Ты не имел права! — Нэаль стряхнул с себя руки Кэвина и встал, и расправил плечи, расчищая вокруг себя пространство, и замер под напряженными, изумленными взглядами собравшихся — Лонна и других, и обернулся, чтобы посмотреть на Барка, навстречу завывающему и хлещущему ветру, от которого слезились глаза. И наконец он перевел взгляд на Кэвина, который взирал на него снизу вверх, израненный и потрепанный, покрытый такими шрамами, от которых его уберег бы хутор, не знавший никогда войны, и сердце Нэаля содрогнулось, и покой покинул его безвозвратно. И то был не удар грома, хоть раскаты его и были слышны, то было внезапное прозрение, что жизнь и смерть шли в мире без него, что люди жаждали того же, что он сам когда-то любил. Он почувствовал себя обделенным, ибо в грозовых сумерках все показалось ему менее прекрасным, чем прежде. Вокруг хутора лежала мгла, которой он прежде не замечал. На лицах обитателей виднелись пятна и изъяны, которых раньше тоже он не видел. И слезы хлынули из его глаз, и ветер сдувал их со щек.