Я рассказал президенту в общих чертах о достигнутых нами больших успехах и сказал ему, что наши ученые теперь окончательно убеждены в том, что результаты могут быть достигнуты до окончания нынешней войны. Он сказал, что его люди также успешно работают над этим, но ни один из них не может сказать, получится ли из этого что-нибудь практическое, до тех пор пока не будут проведены широкие испытания. Мы оба остро сознавали, с какими опасностями связано бездействие. Мы знали, какие усилия прилагают немцы для получения запасов «тяжелой воды» – мрачный термин, жуткий, противоестественный, который начал проникать в наши секретные бумаги. Что, если враг будет иметь атомную бомбу прежде нас?!
Как бы скептически ни относиться к утверждениям ученых, по поводу которых сами ученые сильно спорили между собой и которые были выражены на языке, непонятном для непосвященного, мы не могли пойти на смертельный риск быть превзойденными в этой ужасной области. Я настойчиво требовал, чтобы мы немедленно объединили всю нашу информацию, работали совместно на равных правах и поровну делили между собой результаты, если таковые будут получены. Затем возник вопрос о том, где должно быть создано исследовательское предприятие. Мы уже знали, какие громадные расходы будут связаны с этим, и учитывали, какое это вызовет серьезное отвлечение ресурсов и интеллектуальной энергии от других форм военных усилий. Учитывая, что Англия была объектом бомбардировок и постоянной воздушной разведки врага, казалось невозможным построить на острове большие и бросающиеся в глаза заводы, которые были необходимы. Мы понимали, что мы продвинулись, по крайней мере, столь же далеко, как наш союзник. Конечно, была также возможность построить эти заводы в Канаде, которая сама должна была внести важный вклад путем снабжения ураном, который она активно накапливала.
Трудно было принять решение израсходовать несколько сот миллионов фунтов стерлингов (не столько даже денег, как необходимых для других целей видов драгоценной военной энергии) на проект, успех которого не мог гарантировать ни один ученый по обе стороны Атлантического океана. Тем не менее, если бы американцы не захотели взяться за это дело, мы, несомненно, продолжали бы его своими собственными силами в Канаде или же – если бы канадское правительство проявило колебания – в какой-либо другой части империи.
Однако я был очень рад, когда президент сказал, что, по его мнению, Соединенным Штатам надо будет заняться этим. Поэтому мы совместно приняли это решение и договорились об основах соглашения. Я продолжу этот рассказ в одном из следующих томов. Но в то же время я отмечаю, что у меня нет сомнений в том, что именно достижения в Англии и уверенность наших ученых в конечном успехе произвели на президента то впечатление, которое привело его к принятию этого важного и имевшего большие последствия решения.