В результате мы очутились перед альтернативой:
а) принять план Папагоса, к которому он постоянно возвращался и который состоит в том, чтобы попытаться постепенно, небольшими частями перебросить наши войска к македонской границе;
б) принять предложенные нам для алиакмонской линии три греческие дивизии, что составит примерно от 16 до 23 батальонов вместо 35, обещанных нам во время нашего прошлого визита, и сосредоточить наши войска за этой линией;
в) полностью отказаться от нашего предложения об оказании военной помощи.
Мы не без опасений согласились остановиться на решении «б», но с тем условием, что командование и организация всей линии Алиакмона будут поручены генералу Вильсону, как только он будет в состоянии принять на себя эту задачу. Это решение и было принято нами».
Теперь наша точка зрения в Лондоне значительно изменилась. Начальники штабов отметили различные факторы, неблагоприятные для нашей балканской политики и в особенности говорившие против посылки армии в Грецию. В первую очередь они подчеркнули основные изменения в обстановке: угнетенное состояние духа верховного главнокомандующего Греции; невыполнение греками обещания, данного ими за двенадцать дней до этого, отвести свои войска к линии, которую мы должны были удерживать, если бы Югославия отказалась вступить в войну; то обстоятельство, что нам должны были помогать удерживать эту линию 35 батальонов греческих войск, а в настоящий момент их число сократилось до 23, если не меньше, причем все это были вновь сформированные части, еще не получившие боевого опыта и не имевшие достаточно артиллерии.
В заключение они заявили, что «риск, связанный с этой операцией, значительно увеличился». Однако они все же не считали, что могут ставить под сомнение рекомендации военных экспертов, находящихся на месте, которые ни в коей мере не считали положение безнадежным.
В воскресенье вечером в Чекерсе, поразмыслив в одиночестве над докладом начальников штабов и характером дискуссии, развернувшейся во время утреннего заседания военного кабинета, я направил Идену, уже вернувшемуся к этому времени из Афин в Каир, послание, которое я привожу ниже.
Премьер-министр – Идену, Каир
6 марта 1941 года
«Обстановка действительно изменилась к худшему. Начальники штабов представили серьезные соображения, которые излагаются в моем следующем сообщении. Учитывая невыполнение Папагосом обещания, данного Вам при переговорах 22 февраля, очевидные трудности, связанные с отводом его войск с линии фронта в Албании, представленный Уэйвеллом график возможных передвижений наших войск, а также другие неблагоприятные факторы, упоминаемые начальниками штабов, как, например, отсрочка наступления на Родос, и закрытие Суэцкого канала для судоходства, кабинет сомневается в том, что мы в состоянии что-либо сделать теперь, чтобы спасти Грецию от ожидающей ее участи, если только Турция и (или) Югославия не вступят в войну, что представляется весьма маловероятным.