- Все?
- Обязательно. Для остающихся это весьма и весьма поучительно - знать все. Ну а для уходящего... Вот, даже взять тебя. Зачем тебе что-то скрывать, когда ты все равно уходишь, и уходишь навсегда? Это при жизни нами принято некоторые из своих мыслей утаивать, недоговаривать, прятать, носить в себе. Но если собираешься уйти совсем, то это нужно делать налегке, оно так надежнее. Я же говорил уже, что Шапка Мира - это очень далеко, путь до нее тяжел, особенно зимой, и потому чем меньше при тебе всякого груза, тем тебе будет проще идти, и потому тем короче окажется твоя последняя дорога.
- Но я, - воскликнул я, - не белобровый! Так разве меня ждут на Шапке Мира?
- Конечно, нет! Но тебя ждут в твоей земле. А это тоже, скажем так, путь неблизкий. Это во-первых. А во-вторых, у нас такой обычай, так у нас все уходят. И так и ты уйдешь!
- Возможно, - сказал я; мне не хотелось с ним спорить.
Да и еще подумалось: а спорить-то зачем? Также зачем, когда я ухожу, мне что-то скрывать, тем более от них, от белобровых?! Ведь никто из них до нашей страны никогда не доберется и, значит, никому из наших не сможет повторить того, что я им здесь буду рассказывать. А посему пусть будет так, по-здешнему: пусть они сходятся сюда, ко мне, пусть рассаживаются, где как кому удобнее, и слушают, и слушают, и слушают... А что! Им теперь некуда спешить - море давно уже и накрепко замерзло, а солнце как зашло, так и взойдет теперь только весной. Акси так и сказал:
- Наши люди очень довольны тем, что ты собрался уходить в такое спокойное время. Ведь они теперь все свободны до самого Старшего Винна.
- А Старший Винн, это когда?
- Это нескоро. Но, думаю, каким бы любопытным ни был твой рассказ, ты к тому времени все равно успеешь его закончить. Ведь так?
- Да, - согласился я, - надеюсь, это будет так. Что ж, я готов начать!
Акси ушел, созвал своих сородичей. Меня пересадили на почетную скамью, потом мне поднесли кубок с питьем, рядом с кубком поставили мису с едой, потом зажгли по всем углам побольше плошек, и только уже после всего этого чинно расселись - каждый, где кому положено.
И тогда я и начал свой рассказ. Сперва я рассказал, как я родился, кто мои родители, потом какой у нас был дом, как звали моих братьев и сестер, потом как, кем и почему был убит мой отец, как мы его похоронили, как я уже на следующий день пошел, мстил за отца - и как меня схватили, посадили в яму, как ярл - наш, глурский, младший ярл - помиловал меня и мне вернули меч...
Да! Ничего я не скрывал. Если я чего в той своей прежней жизни боялся, то так теперь и говорил: "боялся". Или "убегал", если я убегал. А если предавал, то теперь говорил: "я предавал - того-то и того-то, потом за то платил тем, тем и тем". Сейчас я всего этого вам не повторяю, потому что зачем вам это все, да и, опять же, вы же не белобровые. Так что кто знает, может, кто-нибудь из вас и встретит того, о ком я им рассказал, - и передаст...