Я обещал. Гуннард опять весь день молчал. А вечером, когда мы уже ложились спать, он вдруг сказал:
- А ножны у тебя чужие. В них меч не полностью скрывается.
- Нет, - сказал я, - ножны мои. А то, что меч из них торчит, так это с умыслом, чтоб знали: я долго думать не люблю.
- Возможно, - согласился Гуннард. - Пусть будет так, я ошибался. Тогда... скажи: а что на них начертано?
- Где?
- А вот это. Это же письмена. Я уже много дней на них смотрю и ничего не могу понять. Так что же на них начертано?
- Моя судьба.
- Какая?
Я молчал.
- А! - сказал Гуннард. - Ясно. Я раньше говорил: ты непростой. Теперь я говорю: ты очень непростой...
Вдруг он замолчал, задумался, потом спросил:
- А ты бывал в Стране Гниющих Листьев? Ты видел Хальдера?
Я снова промолчал. Я знал, что нужно было лгать - лгать обязательно! но не хотел, мне было противно это делать. А Гуннард рассмеялся и сказал:
- Вот это хорошо, по-нашему! Чем лгать, лучше молчать.
- Да, - сказал я. - И вот еще: у нас не принято расспрашивать, особенно тогда, когда это касается чьей-то судьбы.
- И колдовства!
- Я так не говорил!
Гуннард зло глянул на меня... и отвернулся, и накрылся с головой, и сделал вид, что сразу же заснул. И хорошо! И я заснул.
Всю ночь мне снился мертвый Хальдер. К чему бы это, думал я...
А вот к чему: на следующий день к нам снова прилетели вороны. И я стрелял, стрелял, стрелял... А после сел, пересчитал - осталось восемь стрел. Гуннард сказал:
- Ну что ж, может, и хватит. Завтра - последний день, если, конечно, ветер не изменится.
Потом, немного помолчав, опять заговорил:
- А, говорят, у Хальдера был плащ, который ловил ветер. Потом он этот плащ сменял на разговор.
- Какой?
- А его научили хожденью по пресной воде.
- То есть по рекам?
- Да, по рекам. Отец мой говорил ему: "Хальдер, а как же теперь ветер? Ведь ты же отдал плащ!" А он сказал: "Зачем мне теперь ветер? На реках есть течение, оно и принесет меня в Ярлград". С тем и ушел. А мой отец сказал: "Он больше не вернется, ибо течение, сын мой, это не ветер. Реки вспять не текут". И Хальдер действительно... - и вдруг он замолчал, собрался с духом... и сказал: - А знаешь, почему я то и дело вспоминаю Хальдера? Ты на него очень похож - и своей статью, и своими манерами. И лук ты держишь совершенно так же, как он. Да и мечом орудуешь, как он. А посему... мне все равно, кто ты такой, откуда взялся, но если ты пойдешь со мной в Трантайденвик, то я буду приплачивать тебе триста монет в каждый поход!
Я ничего на это не ответил. Я молчал. И заклинал лишь об одном: чтобы ветер дул сильней, сильней, сильней - и не менялся.