— Я подумал, что вам будет интересно, — сказал он, — мы не обнаружили никаких следов человека, похожего по описанию на того, кто покинул пирс.
— Или, точнее, не покидал, — заметил Тейлор. — Служащие пирса никого не видели.
— Что ж, — ответил инспектор, — мы обзвонили все участки, держим под наблюдением все дороги, так что ему не уехать из Англии. Мне, по правде говоря, кажется, что он не мог убежать этим путем. Судя по всему, его нигде нет.
— Его никогда нигде и не было, — произнес секретарь, и резкий голос прозвучал как выстрел на пустынном берегу.
Инспектор удивился, но лицо священника понемногу прояснилось, и он спросил с чуть напускным равнодушием:
— Вы хотите сказать, что это миф? Или, может быть, ложь?
— А!.. — ответил секретарь, втягивая ноздрями воздух. — Наконец это пришло вам в голову!
— Это первое, что пришло мне в голову, — сказал отец Браун. — Это первое, что приходит в голову, когда вы слышите от незнакомого человека историю о странном убийце на пустынном пирсе. Попросту говоря, вы думаете, что бедняга Мигглтон и не слышал, как кто-то убил миллионера. Может быть, вы думаете, что он сам его убил.
— Что ж, — сказал секретарь, — Мигглтон кажется мне опустившимся и жалким человеком. Есть только один рассказ о том, что произошло на пирсе, и сводится он к исчезнувшим великанам, прямо как в сказке. Даже в его изложении эта история не делает ему чести. По его собственным словам, он провалил дело, клиента убили в нескольких ярдах от него. Видите, он признает, что он — дурак и неудачник.
— Да, — произнес отец Браун. — Я очень люблю людей, признающих себя дураками и неудачниками.
— Не понимаю, — огрызнулся секретарь.
— Наверное, — задумчиво добавил отец Браун, — я потому люблю их, что столько дураков и неудачников себя такими не признают.
Помолчав, он продолжил:
— Но даже если он дурак и неудачник, это не доказывает, что он лжец и убийца. И вы забыли, что есть одно объективное свидетельство, подтверждающее его историю. Я имею в виду письмо, где миллионер рассказывает о кузене и о вендетте. Если вы не докажете, что документ поддельный, вам придется признать, что Брюса преследовали, и у преследователя был свой мотив. Собственно говоря, мотив этот известен.
— Я не совсем понимаю вашу мысль, — сказал инспектор.
— Дорогой мой, — сказал отец Браун, от нетерпения впервые проявляя фамильярность, — у всех в известном смысле был мотив. Если принять во внимание, как нажил Брюс свои деньги, и если принять во внимание, как большинство миллионеров наживают деньги, кто угодно мог совершить такой естественный поступок — сбросить его в море. Наверное, у многих это вышло бы едва ли не автоматически. Почти всем это рано или поздно должно было прийти в голову. Мистер Тейлор мог это сделать.