Черт побери, она закладывала своего начальника с видом героини. Жертвенность, горящие фанатизмом глаза и все такое. «Я хочу занять место моего начальника», — мысленно перевел многомудрый Джи-Джи, но с языка в ответ на реплику у него слетело только скупое:
— И?..
— По собственной инициативе я настроила череп на столе своего непосредственного начальника на негласное наблюдение.
— Разве уровень подготовки невольнонаемного сотрудника позволяет работать с магией такого уровня?
— Основываясь на подозрениях, что деятельность моего командира наносит неумышленный, а может быть и умышленный вред задачам «Старшей Эдды», я пошла на превышение своих полномочий. Если я ошиблась, пусть меня накажут. Если я оказалась права, награды не надо.
«Мне хватит кресла моего начальника», — мысленно перевел Джи-Джи-Олифант, а в ответ лишь сказал:
— Вы меня очень заинтриговали, я слушаю, — ему не требовалось тратить жест на включение магнитофона, беседа записывалась с момента, как Екатерина переступила порог кабинета.
Невольнонаемная Кондаурова вынула череп из полиэтиленовой котомки и бережно водрузила на стол рядом с близнецом. Ткнула пальцем в уцелевший желтый зуб, и череп заговорил двумя голосами — Эрнста и мужским незнакомым.
«—...Итак, Антон Владленович Петров собственной персоной?.. Не дергайся, сие были одноразовые големы... Не морщи зря лоб, смертный, одноразовые исполнители создаются из праха для решения простой задачи и по ее выполнении возвращаются в прах. Эти служаки были созданы в твою честь и по твою душу. Я бы на твоем месте сейчас крепко задумался о другом, уважаемый Антон Владленович.
— Здесь какая-то ошибка. Да, меня зовут Антон, и фамилия моя — Петров. Только отчество — Викторович. Да, признаюсь, ваши... големы поймали меня, когда я скрывался... Но не от вас ведь скрывался. Я не знаю, куда попал, и не очень спешу узнать, ведь «многия знания — многия печали», я хоронился от вполне обычных бандитов, только с очень большими деньгами...»
«Черт возьми, — между прочим подумал умудренный гном, — а ведь так и меня писать на магнитофон начнут. Надо будет цыкнуть на адъютанта, чтоб убрал со стола эту модную дрянь...»
Пока вернемся в спальные апартаменты Эрнста фон Зигфельда.
— Ну, рассказывай, сам знаешь о чем, — жадно потер руки палач. Приемчик был затасканнейший, авось подозреваемый сдуру скопом выложит грехи, о которых никто и не догадывается.
— Черт побери, штурмбан, я готов искренне ответить на все вопросы, но пока вы откалываете штучки, будто сержант в детской комнате милиции. О чем это таком я должен знать?