– Друг, это то, что надо, – сказал он. – Интересно, с чего я это так завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без друзей, без женщины... – Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и повторил:
– Особенно без женщины!
Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, они шумели, как далекий и тихий прибой.
– Она меня бросила, – проговорил он медленно. – Уже с месяц. В пятницу, двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!
Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня. В этот самый день Кристель Кингсли ожидали в городе на вечеринку.
– Вам, конечно, это неинтересно, – продолжал он. Но в глазах его было отчаянное желание с кем-нибудь поделиться. Это было ясно видно.
– Вообще-то это меня не касается, – сказал я, улыбаясь, – но если вам от этого станет полегче... Он торопливо кивнул.
– Знаете, бывает, встретятся случайно двое людей, например, в парке на скамейке, и ни с того, ни с сего начнут говорить о боге. Такого с вами не случалось? А ведь это мужчины, каждый из которых и с лучшим-то другом постеснялся бы об этом говорить.
– Отчего же, так бывает. Я знаю. Он выпил и посмотрел через озеро.
– Она была славная, – сказал он тихо. – Иногда немного на язык остра, но славная. Мы с Мюриэль полюбили друг друга с первого взгляда. Я встретил ее в одном баре, в Риверсайде, год и три месяца тому назад. Вообще-то в этом баре трудно рассчитывать встретить порядочную девушку. Но так уж получилось. Мы поженились. Я ее любил. И, представляете, как последний дурак изменил ей.
Я пошевелился, чтобы показать, что слушаю. Но ничего не сказал – боялся нарушить его настроение. Стаканчик я держал в руке нетронутым. Я люблю немного выпить, но не тогда, когда кто-нибудь использует меня в качестве исповедника.
Он продолжал с грустью рассказывать.
– Ну, вы, наверное, знаете, как иногда бывает в браке. Проходит немного времени, и появляется идиотское желание пощупать другую бабу. Может, это и подло, но это так. Ничтожество я.
Билл Чесс посмотрел на меня. Я согласился: это, конечно, бывает. Он проглотил содержимое своего стаканчика. Я протянул ему бутылку. Над нашими головами сойка легко перепрыгнула с ветки на ветку.
– Да... – продолжал он, – все лесные жители – немного сумасшедшие, – и я такой же. Казалось бы, живу бесплатно, расходов немного, каждый месяц получаю пенсию – половину моего военного жалованья. Рядом красивая белокурая жена – чего еще желать? И все время, как ненормальный, позволяю себе поглядывать в ту сторону! – Он показал на большой красный дом. Сейчас, в лучах заходящего солнца, он приобрел цвет темной ржавчины. – Рядом с собственным домом, что называется, прямо под окнами – с кем? С разряженной потаскухой, которая для меня значит меньше, чем какая-нибудь соломинка. О, господи, что я за осел! Каким скотом может стать мужчина!