– Раз там снимались вы, он не может быть чепухой, мисс Гонсалес.
Она отошла от двери и поманила меня за собой.
– Выпьем. Опрокинем по стаканчику, черт возьми. Обожаю лесть, даже самую грубую.
Я вошел. Упрись мне в поясницу дуло, я бы ничуть не удивился. Мисс Гонсалес стояла так, что, входя, я задел ее грудь. Аромат ее духов был прекрасен, как Тадж-Махал при лунном свете. Закрыв дверь, она танцующей походкой направилась к маленькому бару.
– Шотландского? Или предпочитаете коктейли? Я смешиваю совершенно отвратительный мартини.
– Шотландское – это прекрасно, спасибо.
Мисс Гонсалес взяла два таких больших стакана, что в них вполне можно было ставить зонтики, и налила в них виски. Я сел в кресло и огляделся.
Обстановка была старомодной. Псевдокамин с газовыми горелками вместо дров и мраморной доской, трещины в штукатурке, парочка ярко размалеванных картин на стенах (за такую мазню вряд ли стоило платить деньги), старый черный обшарпанный «стейнвей», на котором в виде исключения не было испанской шали. Там и сям валялись новенькие книжки в ярких обложках, в углу стояла двустволка с красивым резным ложем, стволы которой обвивал бант из белого атласа. Голливудская причуда.
Брюнетка в галифе сунула мне стакан и уселась на подлокотник моего кресла.
– Можете называть меня Долорес, – сказала она, основательно хлебнув шотландского.
– Спасибо.
– А как я могу называть вас?
Я усмехнулся.
– Само собой, – сказала она, – я совершенно уверена, что вы лжец, и никаких снимков у вас нет. Но соваться в ваши, конечно же, очень секретные дела я не собираюсь.
– Да? – Я приложился к стакану и ополовинил его. – А как там моется мисс Уэлд? По старинке мылом или с какими-нибудь арабскими благовониями?
Мисс Гонсалес взмахнула недокуренной сигаретой в золотых щипчиках.
– Вы, похоже, были бы не против помочь ей? Ванная там – под арку и направо. Дверь скорее всего не заперта.
– Раз это так просто, не хочу.
– Вот как? – Мисс Гонсалес вновь одарила меня сияющей улыбкой. – Вам нравится преодолевать трудности. Мне, наверно, это надо будет учесть.
– Не беспокойтесь, мисс Гонсалес. Я пришел сюда просто по делу. И никого насиловать не собираюсь.
– Да-а? – Улыбка ее стала нежной, ленивой и, если вам не удастся подобрать слова получше, соблазнительной.
– Но определенно склоняюсь к этому, – сказал я.
– Забавный вы тип, – сказала она, пожав плечами, и вышла под арку, держа в руке стакан, содержимого в котором оставалось на донышке.
Послышался легкий стук в дверь и ее голос:
– Милочка, здесь один человек, принес снимки со студии. Так он говорит.