Если оперировать сухими цифрами, измеряя путь в единицах пространства и времени, до встречи двух кораблей оставалось совсем немного.
До встречи, о которой знал лишь один из них. Двигаясь в нормальном пространственно-временном континууме, корабли бы давно ободрали друг другу обшивку — если бы дело не дошло до более серьезного столкновения: достаточно было на несколько микросекунд изменить уровень темпоральной прецессии. Это подтверждали вычисления, сделанные капитаном Крейвеном, и отчеты о местоположении «Адлера», которые уходили каждые шесть часов. Поэтому Крейвен решил немного отстать — буквально на полкилометра.
Этого должно быть достаточно. При такой диспозиции фрегат как щитом прикроет «Эпсилон Секстана» от планетарных батарей.
Саммерс продолжал работу, но с «Адлера» больше не передавали ничего интересного, кроме новых координат. Пару раз фрегат связывался с Главной базой на Вальдегрене, но ответ был неизменным и кратким: следовать к пункту назначения. Дартурский телепат оказался более общительным. Неудивительно: на этой планете не было даже колонии, и изнывающий от скуки персонал радовался любому случаю пообщаться с новыми людьми и услышать новости. «Их ждет грандиозное шоу», — мрачно пообещал Крейвен.
Два корабля мчались сквозь пространство и время. Дартура — пульсирующая спираль прямо по курсу — росла и становилась все ярче. Оставалось еще несколько парсек, но эффекты, возникающие при работе акселератора, заставляли забывать об этом. Казалось, что щупальца раскаленного газа вот-вот обовьются вокруг корабля, вцепятся в него и затащат в самое сердце звезды, в ее атомную топку.
В главной рубке сменялись вахты. То же самое происходило и на другом корабле — правда, вахтенных занимали совсем разные мысли. Команда «Адлера» считала минуты в ожидании отдыха и развлечений. Капитан переживал муки творчества, сочиняя рапорт, который сможет снять с него вину за поражение. Зато на «Эпсилоне Секстана» все жили предвкушением мести — по крайней мере, это можно было сказать о капитане, Бакстере, Джейн и тех, кто уцелел после первого нападения пиратов. А Граймс? По мере того, как близилась решающая битва, его все сильнее одолевали сомнения. Он окончательно запутался. Он все еще был предан капитану Крейвену и — не смотря ни на что — Джейн Пентекост. С Бакстером его связала дружба и взаимное уважение. Команда «Адлера» — пираты, убийцы, которым нет прощения. Он, Джон Граймс, с честью провел свое первое сражение… Но разве он сам не стал после этого пиратом и убийцей? Если бы он вел огонь с борта военного корабля, сомнений бы не возникало. Но на торговом судне, причем замаскированном под вражеский фрегат… Он не мог не сомневаться в законности собственных действий. И каковы были мотивы, побудившие его, Джона Граймса, мичмана ФИКС, стать добровольцем? Как уполномоченный офицер Исследовательской службы он не имел на это права. А что движет им сейчас?