Наконец они достигли кабинета. Валицкий обернулся. Теперь он мог хорошо разглядеть посетителя. Тот был в обычной, мирных времен, шубе. Котиковый ее воротник поднят и обмотан сверху серым шерстяным шарфом. Шапку — армейского образца ушанку, но без звезды — этот молодой черноволосый человек держал в руках.
— Вот, прошу вас, — сказал Валицкий, указывая на тарелку репродуктора, из которой звучал мерный сейчас стук метронома.
— Вы меня не так поняли, — улыбнулся посетитель, и улыбка эта сразу преобразила его исхудавшее, с ввалившимися щеками и заострившимся носом лицо — оно сделалось совсем мальчишеским. — Я к вам по другому делу. Я из радиокомитета.
Валицкий не совсем ясно представлял себе, что это за организация. Чисто теоретически он предполагал, что где-то должна быть радиостудия, откуда ведутся передачи, и радиостанция, которая их передает. Но к чему тут какой-то комитет?
— Вы сказали — из радиокомитета? — переспросил Федор Васильевич.
— Совершенно верно, — сказал юноша. — Моя фамилия Бабушкин.
Эта фамилия ничего не говорила Валицкому. Однако он слегка наклонил голову и сказал с готовностью:
— Я к вашим услугам.
Бабушкин, мельком оглядывая комнату, умиротворенно, почти блаженно отметил:
— Здесь у вас тепло!
— К сожалению, лишь до тех пор, пока горят дрова. Эти печки совершенно не держат тепла.
— С вашего разрешения, я сниму шубу, — опять улыбнулся Бабушкин.
— Да, да, конечно, — засуетился Валицкий, убирая с кресла какую-то свою одежду и как бы извиняясь за то, что сам не предложил этому Бабушкину раздеться. — Прошу вас, располагайтесь и садитесь вот сюда.
Бабушкин размотал свой шарф, снял шубу, положил ее на подлокотник кресла и, опустившись на мягкое сиденье, забросил правую ногу на левую, обхватил колено руками.
— У меня есть поручение руководства, Федор Васильевич!
— Простите, какого именно руководства? — с недоумением воззрился на него Валицкий.
— Ну нашего, конечно, комитетского.
— Гм-м… И в чем же, смею спросить, заключается это поручение?
— Мы хотим просить вас, Федор Васильевич, выступить по радио.
— Что?! — удивился Валицкий.
— Ну… принять участие в радиопередаче! — пояснил Бабушкин и, упираясь носком перекинутой ноги в резную тумбу стола, уточнил деловито: — Выступление короткое, минуты на три-четыре.
Подобного рода предложений Валицкий за всю свою жизнь не получал ни разу.
— Позвольте, с чем же я должен, как вы изволили выразиться, «выступать»?
— Ну, — пожал своими острыми плечами Бабушкин, — сейчас тема, как вы сами понимаете, одна: война, защита Ленинграда. Вы же знаете, Федор Васильевич, что у нас систематически выступают представители ленинградской интеллигенции. Выступал Шостакович, все время выступают Николай Тихонов, Всеволод Вишневский, Ольга Берггольц, Кетлинская, Саянов…