Направился к двери, но остановился и, обернувшись, проговорил:
— Вера, вы слышали, ходят слухи, что блокада со дня на день будет прорвана?.. Я вдруг подумал… Ведь вы работаете в госпитале. Туда поступают раненые с фронта… словом, может быть, у вас есть более точные сведения?..
— Идут ожесточенные бои, — ответила я.
Я сказала то, что не раз повторялось у нас в госпитале на политинформациях, — те самые слова, которыми нам приказано было отвечать на расспросы о положении на фронте, не называя ни мест боев, ни номеров частей, известных нам от раненых.
И тут же мне стало как-то неловко. Зачем я отделалась общей фразой? Разве такого ответа ждал от меня этот старый и умный человек? Разве, идя сюда, я не хотела поделиться с ним своими надеждами?
— Федор Васильевич, — решительно произнесла я, — идут ожесточенные бои на Невском плацдарме. Наши войска и пятьдесят четвертая армия должны со дня на день соединиться.
И без того прямо державшийся Федор Васильевич распрямился еще больше, глаза его оживились, он сделал несколько поспешных шагов ко мне, повторяя:
— Где, вы сказали, где?!
— На левом берегу Невы. Примерно в районе Синявина.
— Синявина? — переспросил он, морща лоб, видимо напряженно стараясь вспомнить, где находится этот населенный пункт.
Но я знала о тех местах только по рассказам раненых.
— Это южнее Ладоги, Федор Васильевич. Наши хотят прорвать кольцо. С одной стороны наступают ленинградцы, с другой — пятьдесят четвертая армия.
— Да, да, понимаю, — точно в забытьи повторил Федор Васильевич. Потом вдруг улыбнулся и воскликнул: — Но ведь это прекрасно! — Задумался на мгновение, сказал: — Подождите! — и почти выбежал из комнаты.
Через минуту он снова вернулся с толстой книгой в руках. Это был том Большой Советской Энциклопедии.
Федор Васильевич присел на край кровати, положил книгу на колени и стал торопливо листать ее, бормоча:
— Эл… эл… Ленинград… Ленинградская область… Тут должна быть карта… Вот, нашел! Смотрите! Ну, смотрите! Ищите, где тут это Синявино!.. Я не могу разобрать проклятый мелкий шрифт!
Я села рядом, взяла на колени книгу и стала вглядываться в карту.
Нервное возбуждение, охватившее Федора Васильевича, передалось и мне. Волнуясь, я читала надписи на карте.
И вдруг неожиданно для самой себя громко воскликнула:
— Синявино! Вот! Нашла!
Федор Васильевич буквально вырвал из моих рук тяжелую книгу.
— Где, где?! — спрашивал он, стараясь разглядеть мелким шрифтом напечатанное название.
— Смотрите, — сказала я, — вот Ладожское озеро. Вот Шлиссельбург. А тут, — я провела ногтем короткую линию от Шлиссельбурга на юг, — Синявино! А еще ниже — Мга. Теперь видите?