– Извините. Я отнесу обратно.
Мэтью взял тарелки, но вскоре вернулся:
– Шеф говорит, что это спаржа.
Они молча ели форель с брокколи, пока Квиллер не произнёс:
– Если бы Коко не разнюхал про Дейзи, если бы я не начал расследование, Пенелопа, Тиффани и Делла были бы живы по сей день.
– А убийства продолжались бы, – напомнила Мелинда.
– Зато репутация Гудвинтеров осталась бы безупречной, и Александр стал бы членом Конгресса. Женился бы на Илии Смфска и произвёл бы на свет ещё одно поколение суперснобов.
– А убийца и его сообщники продолжали бы жить счастливо.
– Пенелопа приспособилась бы со временем. Алекс продолжал бы оплачивать лодки, грузовики и мотоциклы Берча…
– И никого бы не волновало, что Дейзи похоронена в шахте «Три сосны».
После салата на охлажденных тарелках с охлажденной вилкой, винограда Рибье, домашнего сыра и кофе с собственными – «от Стефани» – сливками Квиллер и Мелинда направились к дому её отца.
Доктор Галифакс встретил их на пороге:
– Приготовьтесь услышать потрясающие новости. Только что сообщили по радио. Частный самолет потерпел аварию. В пятидесяти милях к югу от аэропорта. Пилота опознали.
– Александр, – спокойно сказал Квиллер. И усы его опять встопорщились.
Дома его приветствовали сиамцы, которые горделиво фланировали. Но Коко знал, что наступило время вечернего осмотра дома, и потому продолжил путь к солярию.
– Проблема решена, – сообщил ему Квиллер, – но я никак не пойму, почему ты двигал вещи в кухне. Пытался объяснить мне, что пол холодный и его нужно застелить ковром?
Он закрыл двери, и Коко провёл его в комнату для завтраков и стал обследовать крошки под столом.
– Скажи-ка мне, – обратился Квиллер к своему другу, – когда ты нашёл дневник Дейзи, ты просто охотился на мух? И если так, то почему возил лапой возле инициалов Сэнди Гудвинтера?
Коко убежал в библиотеку и скинул с полки книгу в кожаном переплёте «Физиология вкуса». В столовой он обнюхал вырезанных из дерева кроликов и фазанов. Затем прошёл в гостиную, зигзагами обходя розы на бухарском ковре. Пока Квиллер проверял наличие бронзы и фарфора, Коко направился к пианино.
Устроившись на скамье, он было протянул переднюю правую лапу в правильном направлении, но тут же её отдернул. После многих усилий он левой лапой твердо нажал на клавиши «соль» и «до», затем незаметно правой лапой извлек «ре» и, наконец, «ми».
Квиллер потряс головой:
– Ну кто поверит в такое?!
Он выключил свет и отправился на кухню, по пути напевая мелодию, которую наиграл Коко:
– «Как мучит меня жажда!»
Юм-Юм спала на своей голубой подушке, и Квиллер погладил её, а затем открыл холодильник.