Если бы так все и в самом деле было. Если бы так…
– Добрын, видишь вон того, что справа? – Рогоз пальцем в одного из налетчиков тычет. – Того, что поволоку меховую с себя скинул, чтоб в воде не мешалась?
– Ну?
– Сдается мне, что он к веслам примеривается.
– Эх, лук бы сейчас да стрелу каленую…
Все ближе и ближе враг…
Вот сейчас сшибемся…
Вот сейчас…
Сшиблись.
Ударили вражины в ладейный бок, борт наверх подымать начали.
– Опрокинут же! – заревел кормчий. – Ребя, не давать!
Налегли гребцы на весло, словно лапой поверх воды загребли, троих супостатов сшибли. Хлюпко ладья на место опустилась, с брызгами. Уперлось весло в дно речное и хряпнуло, словно сухая веточка.
– Круши налетчиков!
Смотрю, разбойник ручищей в борт вцепился, забраться наверх старается.
– Куда прешь?! – рубанул ему по пальцам, он в воду упал, а пальцы в ладью скатились.
– Добрын! Берегись! – Рогоз мне кричит.
Отпрянул я в сторону, а мимо топор просвистел – кинул кто-то, но промахнулся. Пролетел топор и Просолу в щит впился.
– Чтоб тебя! – изругался тот, щит выронил, рукой отбитой трясет. – Марина, ты как?
– Жива, – отвечает.
– Убью! – Стоян бочонок над головой вздыбил и в налетчиков кинул.
Снес бочонок разбойника, а второму голову размозжил, тот даже вскрикнуть не успел, упал в воду, и течением его сносить стало.
– Ты совсем очумел, купчина! – крикнул ему кто-то из гребцов. – В бочке-то мед пьяный!
– Поговори мне еще! – огрызнулся Стоян и кулачиной вражине в ухо засветил.
– Мужики! – Рогоз от своего супротивника отмахнулся и к гребцам повернулся: – Уплывет ведь мед! Уплывет ведь! Вражины выпьют!
– Рви их, ребя! – Это кормчий, кровью с головы до пяток залитый, очередного разбойника за борт спихнул, а сам без сил повалился.
– Ты, никак, ранен? – Рогоз к нему кинулся.
– Хорсе Пресветлый миловал, – ответил тот. – Не моя это руда. Мед-то спасли?
– Багром притянули. Правда, зацепили нашего, но мед он сберег… Добрын! Что ты спишь в хомуте! – старик пальцем мне кажет.
Я только заметить успел, как мелькнуло что-то, махнул мечом, копье отбил, руку вперед выкинул. Завопил разбойник подраненный, обратно в реку кинулся.
– Ох, – сокрушенно кормчий головой помотал, – дюже много их, не отобьемся.
И тут на берегу труба захрипела, противно так, словно нутро наизнанку вывернуть собралась, и вдруг встали вороги. Постояли немного в растерянности, а потом заверещали и обратно на берег кинулись.
– Вот тебе раз, – удивился Рогоз. – Это куда же они? Передумали нас добивать, что ли?
А труба еще сильней надрываться начала – ни дать ни взять, словно кошку кто-то за хвост потянул.