– Ладно, я постараюсь убедить старика... Но если он даже не согласится... – пробормотал Барт, но она мягко прервала его:
– Тогда нам придется подумать о чем-нибудь другом.
Его объятия стали крепче. Он приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел в ее глаза.
– Нет никакой разницы! – сказал он раздельно и жестко. – И ни о чем другом я думать не собираюсь. А вот ты, крошка? Ты бросишь меня, если только отец откажет мне, не правда ли? Уверен, теперь я уверен в этом!
Ее губы снова слегка приоткрылись, приглашая его к поцелую, однако Барт не двигался, глядя ей в глаза нехорошим взглядом.
– Не будь же таким глупеньким! – томно вздохнула Лавли. – Ведь я люблю тебя больше жизни, милый... У меня никого и никогда не будет в жизни, кроме тебя...
Барт удовлетворился этим расплывчатым обещанием. Но сама она не могла бы даже в уме решить, правду ли она сказала или нет. Пока надеялась на успех, все мысли о возможном провале она отодвинула на второй план. Об этом придется думать, если не пройдет первоначальный план. А вот если он пройдет... Она хорошо знала своевольный характер Барта и понимала, что он не прощает измен, даже совершенных просто на словах, в беседе... Зато если он станет настоящим хозяином, то благодаря своему знанию фермерского дела, лошадей и тому страху, который он нагонял на своих работников, он встанет на ноги, обязательно встанет, и вот тогда-то она, Лавли, будет ему верной и надежной опорой...
Как только к Барту вернулось хорошее настроение, она еще раз подготовила его к беседе с отцом, несколько раз повторив, что главное – выбрать момент, когда отец будет весел и склонен раздавать щедрые дары, и тогда еще раз затронуть вопрос о наследовании Треллика. Барт со смехом заявил, что она маленькая умница, и целовал ее так много и так крепко, что у нее стало перехватывать дыхание, а губы побагровели... Он насмешливо обещал, что будет во всем следовать ее мудрым указаниям. Но в глубине души он признавал, что если бы взялся действовать сам, то прежде всего двинулся бы напрямую, ввязался в дикую ссору с отцом и оказался бы в конечном счете гораздо дальше от намеченной цели, чем был... И ему было ясно, что более кружные и мягкие пути, предлагаемые ему Лавли, скорее приведут к успеху.
Ей удалось выскользнуть из его объятий не без труда. Барт с каждым днем становился все менее управляем и все решительнее хотел обладать ею, не думая о последствиях... Он не понимал ее страха быть застигнутой в его обществе, а особенно ее боязни быть разоблаченной своим дядей, Рубеном. Ему казалось это смешным – как это можно бояться дворецкого или кухарку?