Пришлось проводить старушку в ее комнатку, где она повалилась на кровать, рыдая и причитая. Я накапала бедной женщине валерианки и вернулась к гостям.
Солдат я решилась пригласить в большую столовую, где они по моей просьбе развели огонь в камине, чтобы обсушиться.
Взяв с них обещание не плевать на пол и не разбрасывать вокруг окурки «козьих ножек», я отправилась на кухню уговаривать кухарку приготовить военным что-нибудь горячее.
Она попыталась сопротивляться, ссылаясь на отсутствие должного количества провианта. Но я, взывая к милосердию доброй женщины, согласилась на что-нибудь простенькое вроде котла каши или овощной похлебки, лишь бы блюдо было горячим и хватило бы его на всех…
В довершение своих убийственных (о, как же некстати нынче это определение!) аргументов я в ярких красках описала кухарке, как фронтовики, страдающие от ран, все как один, не говоря лишнего слова, поднялись и отправились на поиски пропавшей девушки; шли по проселочной дороге несколько верст на раненых ногах; под дождем на холодном ветру прочесывали лес и натолкнулись, наконец, на мертвое тело любимой всеми сестрицы милосердия, жестоко убитой и брошенной в кустах… Как они стояли над телом девушки, смахивая с обветренных лиц капли дождя, смешавшиеся со слезами… Просто грех не поддержать солдатиков в такую трудную минуту хотя бы миской горячей похлебки! Мы же не звери!
Сраженная моим красноречием кухарка, утирая концом передника глаза, с благоговейным выражением на загрубевшем от вечного стояния у печи лице пообещала сделать для фронтовиков все, что будет в ее силах, особенно если пара солдатиков придет к ней на кухню и поможет с чисткой овощей.
Честно признаться, я еще собиралась сходить с корзиной в винный погреб и выдать промокшим военным по чарке винца, но в последний момент передумала. И не столько потому, что неприлично столь беззастенчиво распоряжаться чужими припасами, – уверена, что в данных плачевных обстоятельствах Анюта легко простила бы мне это самоуправство.
Просто я самым вульгарным образом побоялась открывать скучающим фронтовикам тайну места, где хранятся неисчислимые запасы спиртного, из опасения, что доблестные бойцы решатся ближайшей ночью, распугав всех призраков, взять Привольное вместе с винным погребом штурмом по правилам военной фортификации, и немногочисленный гарнизон усадьбы в лице Анны, няни и меня будет сметен могучим ураганом…
Пусть сокрытие тайны и не слишком милосердно по отношению к вымокшим под дождем бойцам, зато более чем благоразумно для обитательниц Привольного.