– Вам нужно что-нибудь еще? – произнесла Пруденс, всем своим видом показывая Броку, что ему пора удалиться. Ее беспокоило то, как он смотрел на ее босые ноги. Не стоило оставаться с ним наедине в этот ранний час, когда все обитательницы дома еще досматривали сны. Полковник Карстерс, хотя и находился неподалеку, был еще не в состоянии оказать какую-либо помощь.
Не дожидаясь ответа, она сделала шаг в сторону и... угодила большим пальцем ноги в ножку стула.
– О черт! – воскликнула она, садясь на стул; в глазах блеснули слезы.
– Что случилось? – с тревогой в голосе спросил Брок. – Дайте взглянуть. – Он наклонился и взял ее за ступню – удивительно маленькую и изящную.
– Мистер Питерс, уберите руки! – потребовала она, но он, не ответив, начал массировать ее палец. Она подумала, что боль проходит и что эти прикосновения очень приятны... и вырвала ногу.
– Я всегда так делаю, когда лошадь ушибет ногу, мэм, – объяснил он ей свое поведение и добавил: – Благодарить меня не нужно.
Он повернулся к плите, чтобы налить себе кофе, и Пруденс немедленно воспользовалась этим, чтобы выскользнуть из кухни.
Обернувшись, Брок удивленно уставился на пустой стул. Его первое впечатление об этой женщине было ошибочным. Столь жесткая и решительная на вид, она оказалась на удивление ранимой и уязвимой при более близком знакомстве.
Ворвавшись в свою комнату, Пруденс направилась прямо к умывальнику. Холодная вода помогла ей прийти в себя после пережитой сцены.
Нет, он вовсе не джентльмен, заключила она. Хватать ее ногу, как лошадиное копыто... Она вспомнила его прикосновение, и ее сердце снова забилось чаще.
Нет, это она не леди. Ни одна леди не испытывает таких ощущений... по крайней мере не желает о них вспоминать. Что же с ней происходит, черт побери?!
Она встретила Брока Питерса, вот что!
И Пруденс обрушила на него безмолвные проклятия – за то, что он напомнил ей о ее женской природе.
Ни к чему хорошему это не приведет. Когда Клэр рассказывала ей свою историю, то начала именно с того, как позволила Билли Престону дать ей испытать незнакомые ощущения. И, забывшись, дала ему слишком много воли. И что она имела в итоге? Беременность, и ничего больше.
И потому ни один мужчина, как бы ни был он приятен на вид и как бы ни были обворожительны его манеры, не добьется от нее ни малейшего проявления слабости, поклялась себе Пруденс.
К тому времени как, приведя себя в порядок и переодевшись, Пруденс вернулась на кухню, там собрались уже все работники ранчо. Ханна, склонившись над плитой, жарила лепешки. Тонкий аромат кофе и запах бекона заставили Пруденс сглотнуть слюну.