Диане потребовалось время, чтобы до конца осознать то, что сказал ей Джек.
– Ты сошел с ума! – вновь выкрикнула она наконец, не найдя других слов.
– Сошел с ума? Ну и что.
– Знай, я никогда не соглашусь на эту...
– Мерзость? – иронично закончил за нее Джек. – Знаю, ты не пошла бы на это, не будь у тебя на то веской причины. Такой, как сейчас, например. Ведь для тебя это единственная возможность узнать то, без чего ты жить не можешь. Очень интересно: как сильно ты желаешь узнать имя моего покупателя и как далеко готова зайти для того, чтобы выудить его у меня. Не согласна на мерзость? Тогда пошли прощальный поцелуй своим планам. Поставь крест на том, ради чего положил жизнь твой отец. Теперь на нем навеки останется клеймо неудачника. Вот так-то, Диана.
– Я не соглашусь никогда.
– Ты уверена?
Диана слепо уставилась на шрам, ветвящийся по обнаженной груди Джека.
– Будь ты проклят! – крикнула она, задыхаясь от ярости. – Будь ты проклят, дьявол!
Джек притянул ее к себе и прикоснулся губами к обнаженному плечу Дианы. Она вздрогнула от этого прикосновения словно от электрического удара.
– Так, значит, ты не только вор, но еще и насильник?
– О нет, Диана. Я не собираюсь насиловать тебя. И не стану обращаться с тобой как с дешевой шлюхой. Я хочу соблазнить тебя, свести с ума прикосновениями пальцев, поцелуями, своим языком, наконец. Я хочу, чтобы ты умирала от желания. Хочу, чтобы сама просила, умоляла меня взять тебя.
Диана хотела отвернуться, но Джек удержал ее плечи в своих стальных ладонях.
– Я хочу, чтобы ты узнала, что такое страдание, Диана, – сказал он. – Страдание, не оставлявшее меня ни на минуту все семьсот тридцать ночей, которые я провел в тюремной камере. Я сходил тогда с ума от желания обладать тобою. Не знаю, как мне удалось не спятить. Я хотел тебя так, что это желание позволяло мне выдерживать самые страшные побои – я просто не замечал их, поглощенный мечтами о тебе. Сердечная боль была куда сильней и страшней, чем та боль, которую мне приходилось терпеть от моих тюремщиков. Так вот, я хочу, чтобы и ты узнала, что же это такое – желание, столь сильное и страстное, что за его утоление ничего не стоит продать душу дьяволу – на месте и без раздумий.
Он прижал Диану к своей груди и стал яростно целовать ее губы.
– От тебя пахнет желанием, – сказал он, отрываясь. – Еще немного – и ты станешь умолять, чтобы я взял тебя. Но я вовсе не хочу, чтобы ты просто раздвинула передо мной ноги, ласточка моя. Ты еще будешь упрашивать меня, чтобы я согласился войти в твое лоно. Умолять меня станешь, милая!