***
Мы уплетаем кускус Ясмины и пирог Жюли, пока старый Тянь кормит с рожка Верден. С рождением Верден старый Тянь стал безруким. Теперь он вынужден обходиться одной рукой, вторая занята Верден. Разменяв седьмой десяток, он сделал для себя открытие, свойственное скорее молодым людям: быть отцом значит быть безруким.
Мы трапезничаем под музыкальное сопровождение Ясмины, которая своими песнями отгоняет призрак Сент-Ивера.
Маленький кусочек спокойствия.
Тщательное пережевывание.
И все же что-то тревожит Жереми. Это у него на лбу написано. А когда у Жереми по лицу можно читать с такой легкостью, готовься к худшему.
– Что-то не так, Жереми?
Я спросил наобум, зная, что он ответит: «Нет, ничего».
– Нет, ничего.
Извольте. Напряженная работа вилками, потом Тереза попытала счастья:
– Жереми, может, все-таки скажешь, что с тобой, а?
Голос у нее с самого рождения был резкий, без интонаций, и под стать ему – характер: неприступная Тереза, в постоянной обороне, заводится с пол-оборота, всегда напряженная, как натянутая струна.
– Что пристала, я же у тебя не спрашиваю твой гороскоп!
Тереза и Жереми – образец братской любви. Друг друга не переносят, но готовы снести друг за друга что угодно. В тот день, когда Жереми подкоптился, как цыпленок, на пожаре в своем лицее, впервые у меня на глазах с Терезой случился припадок, вызванный ее собственной профессиональной несостоятельностью: «Куда я смотрела, Бенжамен, как же я не смогла этого предсказать!» Она рвала на себе волосы, в буквальном смысле, как в каком-нибудь русском романе. Ее худые руки рассекали воздух, как мельничные крылья: «К чему тогда все это?» Она махнула на свои астрологические книги, гадальные карты, амулеты, талисманы. Сомнение... Впервые в жизни! А однажды, после киносеанса (мы ходили смотреть «Муссон» – историю парня, который в начале пьет одно виски, а в конце – одну воду), Жереми мне и говорит: «Будь я мужчиной, то есть если бы я не был ее братом, я бы выбрал Терезу». Он, вероятно, прочел в моем взгляде вопрос, так как тут же добавил: «Она классная, эта девчонка». И потом, по дороге домой: «Как по-твоему, Бенжамен, парни что, совсем дураки, не видят, какая она классная, Тереза?»
Короче, сейчас Жереми не по себе.
И вот как раз за пирогом в розовом сиропе Малыш, протирая стекла очков, спокойно заявляет:
– А я знаю.
Я спросил:
– Что ты знаешь, Малыш?
– Знаю, что с ним, с Жереми.
– Только пикни!
Бесполезно. Кроме его собственных кошмаров, Малыша ничто не может испугать.
– Он думает, будет ли Тянь рассказывать нам «Фею Карабину» сегодня вечером.