– Господи, – в ужасе пробормотал Чарлз, – какой кошмар!
Он порылся в карманах и поспешно открыл бумажник.
– Денег достаточно. Я еду в Чикаго и попытаюсь ее вернуть. Она не может так поступить! Это убьет Эдварда!
Оливия тоже этого боялась. Оставалось надеяться, что Чарлз – плохой пророк.
– К тому времени когда ты попадешь в Чикаго, – заметила она, – Оливия уже будет на пути в Калифорнию. – Не хватало еще, чтобы Чарлз отправился искать ветра в поле! – Все равно ты ее не найдешь.
Чарлз почти рухнул на стул. Как могла Оливия сотворить такое! Представить невозможно!
Знай он жену лучше, мгновенно заподозрил бы нечестную игру, но все дело в том, что жену он так и не успел узнать.
– Тебе известно, куда она отправилась? И к кому? Что это за подруга? – бормотал Чарлз, очевидно, вне себя от тревоги, и Оливия почувствовала себя вдвойне негодяйкой оттого, что обманывает такого прекрасного человека. Как он переживает за свояченицу!
– Она ужасно скрытная, – всхлипнула Оливия и залилась слезами, охваченная тоской по сестре и угрызениями совести.
– О, дорогая, – посочувствовал Чарлз, обнимая ее, и это потрясло Оливию. Такого она не ожидала. – Мне очень жаль. Может, она передумает и через несколько дней вернется? Не стоит пока говорить отцу, подождем, что будет.
– Ты не представляешь, как она упряма, Чарлз! – пожаловалась Оливия. – Она совсем не такая, какой кажется.
– Очевидно, – вздохнул он, неодобрительно качая головой. – Думаешь, твой отец ее совсем измучил? Я всегда считал несправедливым, что она прикована к нему и не имеет ни собственной жизни, ни друзей, ни поклонников.
Она никуда не выезжает, а ему, кажется, все равно – главное, чтобы она сидела дома и заботилась о нем. И вот к чему это привело!
– Возможно.
Оливия не думала ни о чем подобном, но Чарлз отчасти прав. Что, если отец тоже так посчитает? Вряд ли…
Но Оливия тем не менее чувствовала себя преступницей.
– Но если она написала, что пробудет там несколько месяцев, значит, так тому и быть. Она оставила отцу письмо. Я хотела отвезти его завтра.
– Не считаешь, что лучше все-таки подождать с недельку? – всполошился Чарлз.
– Ах, Чарлз, все это абсолютно бесполезно. Отец не заслужил, чтобы ему лгали.
– Я отвезу тебя, – вздохнул он, и Оливия кивнула.
– Она что-нибудь говорила вчера вечером? И даже не намекнула?
– Ничего; – сокрушенно вздохнула Оливия, и у Чарлза не хватило духу сказать, что самоубийцы тоже ведут себя подобным образом. Может, это к лучшему, что свояченица всего-навсего сбежала, а не выкинула что похуже! Но он впервые за много месяцев почувствовал к жене нечто вроде жалости. Она выглядела такой несчастной и убитой горем, что неожиданно напомнила ему Оливию.