Тяжелые парчовые шторы на окнах заглушали доносившиеся снаружи звуки, и даже птичий щебет почти не проникал в окна роскошно обставленных комнат Хендерсон-Мэнор. Нетерпеливо откинув за спину длинный темный локон, Оливия Хендерсон вновь углубилась в составление описи отцовского фарфора. На дворе стояла теплая летняя погода, и ее сестра, как обычно, спозаранку исчезла куда-то. Эдвард Хендерсон, отец Оливии, сегодня ожидал адвокатов, довольно часто наезжавших в маленький городок Кротон, находившийся всего в трех часах езды от Нью-Йорка. Эдвард почти не покидал поместья, предпочитая давать указания поверенным и осуществлять общее руководство сталелитейными заводами, которыми давно уже не управлял сам. Он полностью удалился от дел два года назад, в тысяча девятьсот одиннадцатом, сохранив при этом все свои владения, но целиком полагаясь на адвокатов и директоров заводов. Жена так и не родила ему сыновей, и со временем его интерес к бизнесу значительно охладел, так что Эдвард мирно жил отшельником в своем уютном гнездышке.
Здесь его дочери могли вести спокойную, ничем не омраченную жизнь, и хотя подобное существование не назовешь волнующим, скука и тоска никогда не посещали Хендерсонов. Кроме того, у них было немало друзей среди многих выдающихся семейств, обитавших вверх и вниз по течению Гудзона, из которых самыми близкими соседями были Ван Кортлендты и Шепарды. Джей Гулд, отец Хелен Шепард, умерший почти двадцать лет назад, оставил всю недвижимость и огромное состояние дочери. Хелен вместе с мужем, Финли Шепардом, приумножили деньги отца и к тому же нередко давали балы и приемы для соседей. Рокфеллеры, недавно достроившие поместье Кайкьюит, в Тарритауне, с великолепными садами, изумительно распланированными газонами и домом, не уступавшим особняку Эдварда Хендерсона, соперничали в гостеприимстве с Шепардами.
Хендерсон-Мэнор считался одним из красивейших поместий в округе, и люди приходили за много миль, чтобы полюбоваться им и чудесными окрестностями. Сквозь решетку ограды с трудом можно было разглядеть дом, окруженный высокими деревьями, и дорожку, ведущую к главной подъездной аллее. Сам особняк располагался на высоком холме, выходившем на реку Гудзон. Эдвард часами просиживал в кабинете, наблюдая, как течет жизнь в большом мире, вспоминая прошлые времена, старых друзей и дни, когда земля вращалась куда быстрее… семидесятые годы, когда он принял руководство отцовскими заводами… стал свидетелем многих великих изобретений на рубеже столетий…
Тогда он был занят с утра до вечера и будущее казалось совершенно безоблачным. Но все пошло не так, как думалось. Женился Эдвард совсем молодым, но дифтерия унесла жену и маленького сына. После трагедии он много лет жил один, пока не появилась Элизабет – воплощение всего, о чем может мечтать мужчина: ослепительный солнечный луч, комета в летнем небе, такая эфемерная, яркая и прекрасная, так быстро исчезнувшая. Они поженились через несколько месяцев после знакомства. Ей было девятнадцать, ему – за сорок. Но, не дожив до двадцати одного года, Элизабет умерла в родах. После ее кончины Эдвард с головой погрузился в работу, доводя себя до изнеможения.