Вопреки благим намерениям, Адамберг не мог думать о поразительном совпадении, столкнувшем его с Трезубцем на другом конце света. Мертвецы путешествуют с быстротой молнии. Он почувствовал опасность в маленькой церкви в Монреале, когда Вивальди нашептывал ему, что Фюльжанс знает об охоте, и советовал ему быть осторожным. Вивальди, судья, квинтет, подумал он и провалился в сон.
Ретанкур постучала в его дверь в шесть утра по местному времени. Он только что принял душ и заканчивал одеваться, так что перспектива начать трудный день с беседы с лейтенантом ему не улыбалась. Он предпочел бы полежать и подумать – побродить среди миллионов клеточек своего запутавшегося мозга. Но Ретанкур уже села на кровать и поставила на низкий столик термос с настоящим кофе – где только она его нашла? – две чашки и свежие булочки.
– Взяла в кафе, – пояснила она. – Так мы сможем спокойно поговорить. Не хочу, чтобы рожа Митча Портленса испортила мне аппетит.
Ретанкур молча выпила первую чашку черного кофе и съела булочку. Адамберг не пытался помочь ей завязать беседу, но его молчание лейтенанта не смущало.
– Я вот чего не понимаю, – начала Ретанкур, утолив первый голод. – Мы в отделе никогда не слышали про убийцу с вилами. Полагаю, это старое дело, но, судя по тому, как вы посмотрели на убитую, оно затрагивает вас лично.
– Ретанкур, вам поручили это задание, потому что Брезийон не отпускает своих людей поодиночке. Но вы не обязаны выслушивать мои излияния.
– Не согласна, – возразила лейтенант. – Меня послали, чтобы защищать вас, но я не смогу этого сделать, если не узнаю правду.
– Я в этом не нуждаюсь. Сегодня передам информацию Лалиберте, и на этом все закончится.
– Какую информацию?
– Узнаете одновременно с ним. Он ее примет или не примет, но будет волен поступать с ней по своему усмотрению. А завтра мы уедем.
– Вы уверены?
– Почему бы и нет, Ретанкур?
– Вы умный человек, комиссар. Не делайте вид, что ничего не заметили.
Адамберг вопросительно посмотрел на нее.
– Лалиберте ведет себя совершенно иначе, – продолжила Ретанкур. – И он, и Портленс, и Филипп-Огюст. Суперинтендант обомлел, когда вы начали делать замеры. Он ждал чего-то иного.
– Вы правы.
– Думал, вы сломаетесь. Увидев раны и лицо жертвы. Потому и устроил представление в двух актах. Но все пошло не так, и это его смутило. Смутило, но не переубедило. Его люди тоже в курсе. Я не сводила с них глаз.
– А я ничего не заметил. Мне казалось, что вы сидите и скучаете в уголке.
– Военная хитрость. – Ретанкур снова налила кофе. – Мужчины не обращают внимания на некрасивых толстух.