– Если она была осуждена, то права на медицинскую практику ее лишили.
– Вот именно. Поэтому мы будем искать в оправдательных приговорах.
Адамберг оставил Жозетту с ее лампой Аладдина и пошел помочь Клементине – она чистила овощи к обеду.
– Она проскальзывает мимо ловушек, как угорь под камнями, – сказал Адамберг, садясь.
– Ну, это же ее профессия, – откликнулась Клементина – она понятия не имела, как сложны махинации Жозетты. – Это как с картошкой. Важен навык. Старайтесь.
– Я умею чистить картошку, Клементина.
– Нет. Вы плохо вычищаете глазки. Нельзя их оставлять, они ядовитые.
Клементина продемонстрировала, как нужно вырезать маленький конус в клубне.
– Это яд, только если картофелина сырая.
– Все равно их нужно извлекать.
– Хорошо. Я буду внимателен.
Когда Жозетта принесла распечатку, картошка под чутким руководством Клементины сварилась, а стол был накрыт.
– Получилось, дорогуша? – спросила Клементина, раскладывая еду.
– Думаю, да, – ответила Жозетта, положив листок рядом с тарелкой.
– Я не очень люблю, когда за едой работают. Лично мне это не мешает, но папа не одобрил бы. Ну ладно, вам отпущено всего шесть недель.
– Колетт Шуазель работала в Ренне с шестнадцати лет. В двадцать семь у нее были серьезные неприятности. Одна из ее пожилых пациенток, которой она давала морфий, умерла. Ошибка в дозировке – очень серьезная ошибка, это могло стоить ей карьеры.
– Похоже на то, – согласилась Клементина.
– Где вы это отыскали, Жозетта?
– В Туре, во второй юридической вотчине Фюльжанса.
– Ее оправдали?
– Да. Адвокат доказал, что обвиняемая все сделала безупречно. Пациентка была когда-то ветеринаром и имела возможность достать морфий.
– Адвоката прислал Фюльжанс.
– Присяжные приняли версию самоубийства. Шуазель вышла сухой из воды,
– И стала заложницей судьи. Жозетта, – Адамберг положил ладонь на руку старушки, – ваши подземелья выведут нас на свежий воздух. Вернее, под землю.
– Тогда вперед, – сказала Клементина.
Адамберг долго размышлял, сидя у камина с десертом на коленях. Дело легким не будет. Данглар вроде бы успокоился, но все равно пошлет его куда подальше. А вот на Ретанкур он может рассчитывать. Комиссар вынул из кармана своего скарабея с красными и зелеными лапками и набрал номер на блестящей спинке. Услышав серьезный голос своего лейтенанта-клена, он испытал мгновенный прилив радости и успокоения.
– Не волнуйтесь, Ретанкур, я меняю частоту каждые пять минут.
– Данглар рассказал мне об отсрочке.
– Да, лейтенант, но времени у меня мало, так что нужно спешить. Я считаю, что судья обрел жизнь после смерти.