Левая рука онемела от новокаина, и он с трудом открыл шкаф, чтобы достать коробку с архивом, лежавшую на дне вместе со старой обувью, пришлось звать на помощь Данглара. Тот поставил коробку на низкий столик, и они сели работать.
– Вытряхните ее, Данглар. Простите, но я недееспособен.
– Какого черта вы разбили бутылку?
– Вы защищаете этого типа?
– Фавр – редкостный говнюк. Но, согласитесь, вы его спровоцировали. Это его стиль – не ваш.
– Значит, с подобными негодяями мой стиль меняется.
– Почему вы просто не поставили его на место, как в прошлый раз?
Адамберг махнул рукой.
– Напряжение? – осторожно предположил Данглар. – Нептун?
– Возможно.
Данглар вынул из коробки восемь папок и разложил их на столе. На каждой было написано одно слово «Трезубец», разными были только номера – от 1 до 8.
– Давайте поговорим о бутылке в вашем портфеле. Все заходит слишком далеко.
– Это не ваше дело, комиссар, – ответил Данглар словами комиссара.
Адамберг не стал спорить.
– Кроме того, я дал обет, – добавил Данглар. Он не признался, что, произнося слова клятвы,
прикоснулся к хвостику на берете.
– Если вернусь из Квебека живым, не буду пить больше стакана за раз.
– Вы вернетесь, потому что я буду держать нить. Так что можете начинать прямо сейчас.
Данглар вяло кивнул. В безумии последних часов он забыл, что Адамберг пообещал ему «держать самолет», но теперь больше верил в ниточку, когда-то державшую помпон, чем в комиссара. Интересно, подумал он, срезанный помпон защищает так же надежно, как целый? Не такая же ли это фикция, как мужская сила евнуха?
– Данглар, я расскажу вам историю. Будьте терпеливы, история долгая, она длилась четырнадцать лет. Все началось, когда мне было десять лет, достигло кульминации, когда мне было восемнадцать, и длилось до тридцати двух. Не забывайте, Данглар, мои рассказы убаюкивают слушателей.
– Сегодня вероятность этого ничтожна, – сказал Данглар, поднимаясь. – У вас есть какая-нибудь выпивка? События сегодняшнего дня потрясли меня.
– Есть джин, в шкафчике, на кухне, стоит за оливковым маслом.
Данглар вернулся со стаканом и тяжелой глиняной бутылкой, налил себе и тут же отставил бутылку.
– Начинаю исполнять обет, – пояснил он. – Один стакан.
– Поосторожнее, крепость – сорок четыре градуса.
– Важно намерение, жест.
– Тогда другое дело.
– Вот именно. Куда вы вечно лезете?
– Туда, куда не следует, как и вы. Все, что случается в этой жизни, неизбежно кончается, но след остается.
– Это точно, – согласился Данглар.
Дав заместителю насладиться первыми глотками, Адамберг начал рассказывать.