Ну вот и приехали. Вот он, камень преткновения: либо Лора сошла с ума, либо Ричард лгал. Я не верила ни тому, ни другому.
– Кое-что рассказывал, – уклончиво ответила я.
– Что именно? Не волнуйся, я не обижусь. Просто хочу знать.
– Он сказал, что у тебя… ну, психические отклонения.
– Естественно. Он так и должен был сказать. А ещё что?
– Что ты считаешь себя беременной, но это мания.
– Я была беременна, – сказала Лора. – В этом все дело. Потому меня и упрятали так срочно. Он и Уинифред – они до смерти испугались. Позор, скандал! А как же его большое будущее?
– Да, я себе представляю. – И я хорошо себе представляла: конфиденциальный звонок от врача, паника, торопливые переговоры, скоропалительный план, И другая версия, лживая, состряпанная лично для меня. Я была довольно покладиста, но они понимали, что всему есть предел. Не знали, что я натворю, если они за предел выйдут.
– В общем, ребенка я не родила. Такое в «Белла-Виста» тоже проделывают.
– Тоже? – Я чувствовала себя полной дурой.
– Ну, помимо бормотания, таблеток и машин. Делают аборты, – объяснила она. – Усыпляют эфиром, как дантисты. Потом вынимают ребенка. Потом говорят, что ты все выдумала. А потом, если ты их обвиняешь, говорят, что ты опасна для себя и окружающих.
Так спокойна, так убедительна.
– Лора, – сказала я, – ты уверена? Насчет ребенка. Ты уверена, что он был?
– Конечно, уверена, – ответила она. – Зачем мне выдумывать?
Можно было сомневаться, но на этот раз я ей поверила.
– Как это случилось? – прошептала я. – Кто отец? – Такой вопрос – поневоле зашепчешь.
– Если ты ещё не знаешь, думаю, мне не следует говорить. Должно быть, Алекс Томас, решила я. Алекс – единственный мужчина, к которому Лора проявляла интерес, – не считая отца и Бога. Все во мне противилось этой мысли, но других кандидатур не было. Наверное, встречались, пока она прогуливала в первой торонтской школе, и после, когда перестала ходить в школу; когда она в своем благонравном ханжеском фартучке якобы ободряла немощных старых бедняков. Несомненно, фартучек его особенно возбуждал, – такие эксцентричные штрихи в его вкусе. Может, она поэтому и учебу бросила – чтобы встречаться с Алексом. Сколько ей тогда было – пятнадцать, шестнадцать? Как он мог?
– Ты его любила? – спросила я.
– Любила? – не поняла Лора. – Кого его?
– Ну… ты понимаешь… – У меня язык не поворачивался.
– Ох, нет, конечно, нет. Было ужасно, но мне пришлось. Я должна была принести жертву. Принять боль и страдания. Я пообещала Богу. Я знала, что это спасет Алекса.
– Что ты несешь? – Моя уверенность в Лорином здравом рассудке вновь пошатнулась – мы вернулись назад, в царство её абсурдной метафизики. – Спасет Алекса от чего?