– Солдаты отдали за нас свои жизни. Надеюсь, твои глаза не жаднее желудка, и, если я приготовлю ещё, ты выпьешь.
– А почему они отдали жизни? Им так хотелось?
– Нет, но они все равно отдали. Потому и жертва, – сказала Рини. – Ну, хватит об этом. Вот твое какао.
– Они вручили свои жизни Богу, потому что Он так хотел. Иисус ведь тоже умер за наши грехи, – сказала миссис Хиллкоут; она была баптисткой и считала себя высшим авторитетом в этих вопросах.
Спустя неделю мы с Лорой шли по тропинке над Лувето, ниже ущелья. Нависал туман, он поднимался от реки, молочной пеной расплываясь в воздухе, капал с голых веток. Камни были скользкие. Внезапно Лора очутилась в реке. К счастью, мы не были рядом с основным течением, и её не унесло. Я закричала, бросилась вниз по течению и успела ухватить Лору за пальтишко. Она ещё не промокла, но все равно была очень тяжелой, и я чуть не нырнула сама. Мне удалось не выпустить её до ровного места; там я вытащила её на берег. Лора промокла до нитки, и я тоже основательно. Я её встряхнула. Она дрожала и рыдала во весь голос.
– Ты нарочно! – выкрикнула я. – Я видела! Ты же утонуть могла. – Лора захлебывалась и всхлипывала. Я её обняла. – Зачем ты?
– Чтобы Бог оживил мамочку, – прорыдала она.
– Бог не хочет, чтобы ты умерла, – сказала я. – Он бы знаешь как рассердился. Если б он захотел оживить маму, сделал бы это иначе – тебе бы не пришлось топиться. – Когда на Лору находит, с ней можно говорить только так: нужно притворяться, что знаешь о Боге больше неё.
Она ладонью вытерла нос.
– Откуда ты знаешь?
– Сама подумай – он же позволил мне тебя спасти. Понимаешь? Если б он хотел, чтобы ты утонула, тогда и я бы утонула. Мы бы обе погибли! А теперь пошли, тебе надо обсохнуть. Я не скажу Рини. Скажу, так случайно получилось, скажу, что ты поскользнулась. Только не делай так больше, хорошо?
Лора промолчала, но позволила отвести её домой. Там нас встретило испуганное кудахтанье, волнение, ругань, горячий мясной бульон, теплая ванна и грелка для Лоры, чью неприятность приписали обычной неловкости; ей наказали смотреть, куда идет. Отец назвал меня молодчиной; интересно, что бы он сказал, если б я её упустила. Рини сказала: хорошо, что у нас на двоих есть хоть половинка мозгов, но она в толк не возьмет, что мы вообще забыли на реке? Да ещё в туман. Сказала, что я должна бы сообразить.
Я долго не спала этой ночью, лежала, обхватив себя руками. Ноги мерзли, зубы стучали. Перед глазами стояла одна картина: Лора в черной ледяной воде – волосы разметались дымом на ветру, мокрое лицо отливает серебром, и её взгляд, когда я ухватила её за пальтишко. Какая она тяжелая. Как я её чуть не упустила.