Взгляд Карианы мгновенно стал осмысленным.
– Вот почему я приехала! Доктор Гроссман влюблен в меня! И хочет на мне жениться.
Видал осторожно повел ее по коридору к гримерной.
– Мне нужно стоять за сценой, Кариана. Поговорим обо всем позже.
Кариана с неожиданной силой вырвала руку. Во взгляде полыхнуло безумие.
– Нет, сейчас! – истерически взвизгнула она. – Это важно!
Видал поморщился. Еще чуть громче, и будет слышно на сцене.
– Подожди в гримерной Валентины до антракта, – уговаривал он. – И тогда поговорим.
– Нет! Я не стану ждать! – Она бросилась на него, длинные ногти оставили на щеках Видала кровавые царапины. – Сейчас, я сказала!
Проходивший мимо электрик с любопытством оглянулся: – Что-то случилось, мистер Ракоши? •до – Нет, – резко бросил Видал. – Ничего.
Нужно убрать ее из театра как можно быстрее. Кариана начала всхлипывать – предвестник очередного припадка буйства. Стиснув зубы, он поспешно повел ее к выходу. Она явно не в себе. Непонятно, почему Гроссман отпустил ее одну.
– Куда мы едем? – спросила она, когда они вышли на тротуар.
– Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, – сдержанно объяснил он, открывая дверцу машины.
Дождавшись, пока Кариана усядется, он обошел кругом и скользнул за руль. Следует успокоить ее, найти безопасное место, где можно будет ее оставить. Валентина будет занята до конца первого акта. Пройдет не меньше часа, прежде чем она узнает о его отсутствии.
– Ну, Кариана, – спросил он, стараясь не потерять терпения, – о чем ты хотела спросить меня?
– Как о чем? Выходить мне за него замуж или нет? – ответила она, наивно округлив глаза, совершенно забыв о взрыве ярости.
Видал прерывисто вздохнул. Одно неверное слово, и она снова превратится в разъяренную ведьму.
– А ты хочешь выйти за него? – осведомился он, вынуждая себя говорить легко и небрежно. Отвлечься мыслями от всего. От времени. От театра.
– Он добрый, – просто ответила Кариана, – но не знает… не знает о…
Ее начало трясти.
Видал выехал из города и направился к дому, который снимал Стен Кеннауэй. Ничего другого он придумать не смог.
– О чем, Кариана? – мягко спросил он.
Кариана не отрывала взгляда от его изуродованных, мертвенно-белых рук, лежавших на руле. Видал искоса взглянул на нее и, поняв, выругался про себя. Черт бы подрал Гроссмана! Мог бы избавить его от этого и сказать, что знает правду о случившемся в ночь пожара.
– Он знает, Кариана. Я давно ему сказал.
Кариана злобно затрясла головой.
– Неправда! Он не захотел бы жениться на мне, если бы знал!
Видал не отважился произнести имя Хейзл.
– Он знает, как ты была больна и не понимала, что делаешь.