– Вы позавтракали? – спросил он, словно намекая, что она причинит ему кучу неудобств своей медлительностью, если еще не успела поесть и умыться.
– Да. – Валентина нерешительно шагнула к нему. – Что делать с моей одеждой? Как я появлюсь на студии утром в вечернем платье?
Видал с трудом сдержал улыбку.
– Не волнуйтесь. Не вы первая. Совершенно не важно, в чем вы появитесь. Студийная костюмерная обо всем позаботится.
Он решительно повернулся, и она последовала за ним в прохладу и свежесть рассвета. У ворот ожидал водитель в «роллс-ройсе», чтобы везти их на студию.
– Начальник актерского отдела на киностудии ни черта о вас не знает, – заметил он, как только машина сделала первый поворот и перед ними открылась долина Кахуэнга. – Если даже разверзнется преисподняя и начнется светопреставление, мило улыбайтесь и не говорите ни слова. Я сам все улажу.
Хотя оба сидели на заднем сиденье, расстояние между ними казалось непреодолимым. Словно он никогда не дотрагивался до нее. Не целовал. Валентина крепко стиснула лежавшие на коленях руки.
– Откуда вы знаете, что я смогу играть? – с любопытством поинтересовалась она.
– Потому что я – Ракоши, – ответил он, и сердце Валентины лихорадочно забилось. Она начала нервно ломать пальцы, и он, видя, как девушка волнуется, сказал уже мягче: – Не тревожьтесь о том, способны ли вы сыграть роль. Это придет само собой. Не только драматический талант делает актера кинозвездой. Внешность, движения, мимика, голос… все это важно, но недостаточно, иначе тысячи людей могли бы стать знаменитостями.
– Но что же тогда главное? – спросила наконец девушка, когда горы Санта – Моника залил розовый свет, а лимонные и апельсиновые рощи стали отчетливо видны в первых лучах солнца.
– Индивидуальность. То самое качество, которым вы наделены в избытке. Это привлекает и удерживает внимание, заставляет пытаться еще и еще раз увидеть вас.
– И у меня она есть?
– Несомненно, – резко бросил Ракоши, наклоняясь вперед и нажимая незаметную кнопку, открывающую бар красного дерева. Внутри оказались стаканы и серебряные фляжки. Еще не было и шести часов утра.
Валентина пыталась оторвать взгляд от Видала и не могла. Какие у него сильные руки! Так и хочется до них осторожно дотронуться. Зарыться пальцами в жесткие иссиня-черные волосы.
– Что произойдет, когда мы приедем на студию? – спросила она.
– Сначала я отведу вас к гримеру, потом к парикмахеру, а уж потом в костюмерную.
– И я сыграю сцену из фильма?
– Да, – кивнул Видал и, поколебавшись, добавил: – Вот уже много лет я хочу снять фильм о войне Алой и Белой розы, между домами Ланкастера и Иорка за английский трон. XV век.