— Но все-таки, — не унималась Натали. — Неужели вас не заинтересовали обычаи непальцев?
Верещагин улыбнулся. В Непале улыбка — самый что ни на есть национальный обычай. Нет, их улыбки — это не американское холодное, фирменно-белозубое и стандартное, как пожарный гидрант keep smiling. Улыбка непальца щербата, темна и согрета солнцем, как молитвенный камень у дороги в Намчебазар…
— Да, обычаи у непальцев забавные, — с воодушевлением сказал он. — Знаете, я как-то битый час простоял на набережной, глядя, как сжигают покойников… Чрезвычайно занимательное зрелище… Дров там не хватает, и в реку часто сбрасывают недожаренный труп… Полгорода, что интересно, пьет из этой реки, давно уже должны вымереть от кишечных инфекций — ан нет. Река считается священной… Вот, что делает вера…
Мари поперхнулась, сдавленно извинилась и выскочила из гостиной, едва не сбив с ног Тамару, которая появилась (наконец-то!) с такой естественностью и грацией, словно это она, а не две светские лошади, была хозяйкой дома.
— Арт, это слишком, — заметила она.
— Что вы, что вы! — кисло возразила Натали. — Тамара, ваш кавалер необычайно интересный собеседник. Для человека своего происхождения он весьма оригинален…
Он решил отбить выпад.
— Кстати, мадемуазель, вы знаете, кто может считаться гражданином Непала?
— Нет, сударь…
— Любой, кто был зачат непальцем и непалкой.
Оставив Натали переваривать это пикантное сообщение, они покинули особняк. На выходе Верещагин слегка получил между лопаток.
— Вот тебе, — сказала Тамара, — Чтоб не задирался. Скажи, зачем тебе это понадобилось?
— Ненавижу безразличные расспросы. Месснеру за это хоть деньги платят…
— Сегодня они расскажут моей матери, какой ты солдафон. А завтра я по телефону в очередной раз услышу от нее, что ты мне не пара.
— Но ты же ей не поверишь…
— А какого черта? Если человек не умеет себя вести в приличном доме…
— Виноват, вашбла-ародь! Больше не повторится, вашбла-ародь!
— Когда ты начинаешь бравировать своим плебейством, ты просто ужасен.
Она поймала себя на том, что начинает испытывать раздражение уже в самом начале вечера — боже мой, а ведь только что была до умопомрачения рада его звонку и его появлению! Раздражение выплеснулось в вопросе:
— Ну, что у нас сегодня? Ужин во французском ресторане и ночь в мотеле? Ужин в китайском ресторане и ночь на яхте твоего друга? Ужин в турецком ресторане и ночь в твоей квартире?
— Не угадала. Ужин, для начала, в «Пьеро». А где ночь — увидишь.
— После ужина в «Пьеро» ночь можно провести только на заднем сиденье твоего «хайлендера». Тебе не кажется, что мы немножко не в том возрасте, чтоб тискаться на заднем сиденье автомобиля?