– Преподаете?
– Нет, безработная с дипломом.
– А живете чем?
– Занимаюсь переводами.
– С каких языков?
– Главным образом с английского, но могу еще с немецкого и французского.
– И хорошо платят?
– Не очень.
– На жизнь не хватает?
– Нет. Иначе бы я не была здесь.
Он загадочно улыбнулся.
– Да уж. А ваш отец чем занимается?
Упоминание об отце в этом месте, в данной ситуации, когда она стояла под обстрелом этих взглядов, по счастью, хоть не плотоядных, подействовало на нее, как удар хлыста, но она сдержалась. Они ее подозревают – это ясно, и она должна их убедить в том, что они ошибаются.
– Часовщик, часы ремонтирует, преимущественно старинные, – спокойно отозвалась она.
– Очевидно, ваше образование влетело отцу в порядочную сумму.
– Очевидно.
Человек потрогал мочку правого уха.
– И все же мне непонятно, как девушка вашего, так сказать, круга могла пойти на такое, гм... предприятие. – Он как будто беседовал в светском салоне, а не вел жесткий допрос. – Поясню свою мысль: вы из хорошей семьи, вашему отцу стоило немалых жертв дать вам блестящее образование, у вас высокий культурный уровень, вы знаете три иностранных языка, переводите книги, а это дело нелегкое, мне даже сообщили, что вы прекрасно разбираетесь в шахматах... не странно ли, что такая девушка опускается до того, чтоб шляться ночью по проспекту Буэнос-Айрес?
Все, пора поставить его на место; даже в таком разоблаченном, незащищенном, напряженном положении она сумеет это сделать.
– Вы, должно быть, зациклились на тех прожженных девицах, что стоят, прислонившись к музыкальному автомату, в кожаных куртках и с длинными русалочьими волосами. Такие, по-вашему, могут шляться ночью по проспекту Буэнос-Айрес, а другим это заказано. Но, боюсь, вы несколько отстали от жизни. Еще одна загадочная улыбка.
– Ну да, я, наверно, не дорос до девиц, окончивших историко-философский факультет. Скажу вам откровенно, ученая дама, подрабатывающая на панели, вызывает у меня сомнения.
В подчеркнуто любезном тоне слышалась неприкрытая угроза. Ливия пожала плечами.
– Не знаю, чем вам помочь. Я хотела бы поскорее приступить к съемке, если вы закончили допрос.
– Да-да, конечно, вы правы. Луиджи, включай свои юпитеры и приступай. – Он вновь обернулся к ней: – Синьорина, куда вы положили вашу сумочку?
– А что?
– А то, что свои сомнения я всегда проверяю.
– Так вы еще и обыскивать меня собираетесь?! – взорвалась она, но лишь потому, что такова была мизансцена.
– Вот именно, – ответил он, вставая. – Так где сумочка?
– В ванной – обыскивайте, пожалуйста, можете и деньги забрать. Я должна была предвидеть, что имею дело с преступниками!