– Осторожно, они опять могут свернуть, – предупредил он Давида. (Надо было еще предупредить, что они могут открыть стрельбу, но он этого не сделал: если у них есть оружие, то всякие предостережения бесполезны.)
Они действительно попытались свернуть, видимо, надеялись оторваться, выскочить из машины – и бегом в поля: значит, не вооружены, а раз не вооружены – считай, покойники, потому что тропинка, которую они на сей раз избрали для бегства, была стометровым тупиком, упиравшимся в старую развалюху.
Из-под колес вылетали куры, пес на длинной цепи залился лаем, как будто тоже хотел взлететь, крестьянка в шортах, лифчике и соломенной шляпе застыла с вилами в руках, увидев взрыв на дороге – потому что это было не торможение, а настоящий взрыв. Дверцы обеих машин открылись синхронно, однако они с Давидом оказались проворнее; Дука зацепил садиста, прежде чем тот успел сообразить, что происходит, и одним ударом в живот растянул его, визжащего, злобного, в пыли перед развалюхой.
Второму Давид ничего не сделал, только схватил за руку, но извращенец задыхался и истерически вопил: «На помощь! На помощь!» Впрочем, это было не так уж глупо с его стороны, ведь если бы ему удалось хоть на минутку вызвать переполох, внушить всем, что он честный гражданин, на которого напали бандиты, то, возможно, под шумок и успел бы скрыться.
Дука оставил на земле мяукающего садиста (пусть благодарит судьбу, что он не пропорол ему живот, ведь удар ботинком был рассчитан именно на это) и занялся извращенцем; он еще не знал, что тот извращенец, но манера кричать навела его на такую мысль, и ему хватило одного внимательного взгляда в лицо, чтобы утвердиться в своих подозрениях.
– Носом в землю, сволочь! – сказал он.
Столь неожиданная просьба заставила извращенца на мгновение умолкнуть, затем из чисто женского духа противоречия он еще выше вскинул голову и еще громче заорал: «На помощь!» – а Дуке только того и надо было, он врезал ему в кадык. Как медик он, пожалуй, не смог бы объяснить, что случается с кадыком после такого удара, но, видимо, что-то все же случается, поскольку извращенец резко оборвал вопли и привалился к Давиду.
– Полиция, – сказал Дука.
Старый, но крепкий на вид крестьянин появился неожиданно. Дука сунул ему под нос членский билет Ассоциации медиков (из какой-то нелепой сентиментальности он всегда носил его с собой в бумажнике).
– Это преступники, они убили двух женщин, нам надо где-нибудь их запереть.
Подошел парень, за ним старуха, двое ребятишек; с трудом, но все они поняли, что происходит, – как не понять слово «полиция!».