– Только хуже будет: на улице жара и ацетиленом воняет, – откликнулся Безликий.
Противоположный конец комнаты внезапно вспыхнул: фотограф зажег три юпитера и шесть софитов.
– Во дворе находится фабрика, я не знаю, что там производят, но она работает на ацетилене. Это ужасно!
По тому, как он произнес: «Это ужасно!» – они сразу поняли: педик!
– Кто первая? Решайте сами.
Белокурую Мауриллу легко рассмешить, легко напугать и вообще с ней все легко. Теперь она испугалась.
– Начинай ты, – шепнула она.
Альберта быстро побросала на стол платье, трусики, лифчик и осталась в одних туфлях на высоком каблуке: говорят, обнаженная женщина в туфлях выглядит сексуальнее, но ей было просто противно ступать босыми ногами по этому полу.
– Сюда, пожалуйста.
За юпитерами располагался подвижной задник – увеличенная фотография плывущих по небу облаков.
– С такой камерой мы быстро управимся, – сообщил извращенец.
Только после его слов Альберта разглядела на тяжелом треножнике что-то вроде зажигалки: должно быть, фотоаппарат.
– Вон туда, на коврик. – Он изогнулся, как змея, и стал глядеть в «зажигалку». – Позы самые произвольные. Пять или шесть кадров сделаем анфас. Все остальное зависит от вашей фантазии, импровизируйте, как в кино. – Левую руку он держал на маленьком рычажке, прикрепленном к треножнику, с его помощью приводил «Минокс» в нужное положение, а правой нажимал на кнопку. – Раз, повернитесь. – Щелк. – Так, стоп, два. – Щелк; при каждом щелчке он открывал и закрывал свою «зажигалку», будто прикуривал сигарету. – Повернитесь, стоп, три. – Щелк, и так далее, четыре, пять, десять, двенадцать кадров. Иногда он подсказывал ей наиболее вызывающую позу, но очень деликатно, без всякой развязности: педерасты всегда ведут себя с женщинами как настоящие рыцари. – Повернитесь, стоп, двадцать шесть. Все, теперь ваша подруга.
Маурилла стояла в этой тошнотворной духоте на противоположном конце комнаты и тряслась от страха. Боится сама не знает чего! Она ведь только на вид бойкая: позировать сразу согласилась, а теперь вот смотрит умоляюще.
– Не хочешь – не надо! – раздраженно бросила Альберта.
За тупость Маурилле следует дать золотую медаль, да к тому же она слишком мягкотелая – такие, как правило, плохо кончают. И все же Альберта пыталась удержать подругу от походов на бульвар, где ее каждый вечер поджидал тот паразит, чтобы забрать все, что она заработает. Но та уже была прикована к нему цепями, как к мужу.
– Ну нет, – сказал не старый человек не в черном халате, услышав фразу Альберты, – раз уж она пришла сюда, придется фотографироваться.