Дверь распахнулась – не резко, на испуг и неожиданность, не нагло, на «рас-плох», и не сторожко, с опаской, а спокойно, уверенно, будто приятель решил заглянуть с бутылочкой в кармане халата. Или девушка с первого этажа, из угловой комнаты. Такая вся из себя – не поймешь, что у нее лучше: попка, грудки, ножки или профессия. Две, стало быть, профессии, обе древнейшие. А может, даже и три. Потому как она меня еще и учить пыталась. Стилем «дельфин» плавать. Трудный стиль, надо сказать. Но красивый. Особенно когда плывет под водой стройная девушка. Кто видел, тот знает…
В комнате было темно. А стало еще темнее, когда на пороге беззвучно возникла глыба мрака. Колыхнулась, легко и плавно двинулась на меня.
Я не стал стрелять из-под одеяла, не стал торопиться, выстрелить всегда успею. Тем более что я первым никогда не стреляю: бывшему начальнику обещал, дурак. И слово твердо держу, потому что я ко всему еще и немного честный.
Да и мало ли кто зашел?.. Менты мои любимые, коллеги бывшие, так не входят. А враги мои неутомимые осторожничают. Чаще всего без пользы для себя, стало быть. Вдруг хорошего человека уложишь, переживай потом. Целых два дня. И одеяло жалко – семейное. Легкое, но уютное…
Он остановился у кровати.
– Вставай, – дальним громом прогремел из нутра темной глыбы голос с кавказским акцентом.
– Зачем? – спросил я с наивностью помянутой дверной ручки.
– Поедем.
– Куда? – Я сел в постели, не выпуская, однако, пистолета. Оно так спокойнее. Для окружающих.
– Узнаешь.
– Когда? – Я вытащил из-под одеяла правую руку, задумчиво почесал стволом «вальтера» свой седой висок, меченный бандитской пулей.
– Скоро.
– А на хрена?
– Надо.
Очень разговорчивое дитя гор. Прямо болтун какой-то.
– Кому надо-то?
– Все узнаешь. Вставай. Долго говорим.
И главное – содержательно.
– Я спать хочу.
– У нас поспишь.
– С кем?
– Сам.
Не чужд юмора, стало быть. Или в русском не очень силен.
– Одеться?
Подумал. Уловил все-таки иронию, улыбнулся скупо и чуть заметно в рассветном сумраке, заползавшем в комнату.
– Как хочешь. Но пистолет отдай, – и протянул лапу-лопату.
Щаз-з! – как рыжая Женька говаривает. В этой лапе мой большой армейский «вальтер» (образца тридцать восьмого года) исчезнет бесследно.
– Чтоб Серый кому свой пистолет отдал? Ты от кого такое вранье слышал?
Он опять улыбнулся – дрогнули под усами уголки рта.
– Я тебя не обижу.
– А это, кстати, не так просто, – возмутился я. – Меня обидеть.
– Знаю. Потому и предупреждаю. Чтоб не скакал. – Он сказал «скакал». Юмор такой, надеюсь, а не угроза. – Я с добром пришел…