Павел родился в Мюльгаузене и учился на медника в Страсбурге или в Метце. Точно не помню, я всегда путаю эти два города, потому что они расположены по соседству. Потом он отправился на заработки во Францию и Италию. В Италии он был интернирован, когда поднялась эта кутерьма, или, погоди, - нет, это было иначе. Он был в Швейцарии, когда началась война; его сплавили без денег через границу на родину и там мобилизовали. Потом он был захвачен в плен итальянцами. Он бежал, переоделся в штатское платье, закопал свое военное тряпье и бродяжничал по Средней и Южной Италии. Он знал эти местности, так как прежде в них работал.
Наконец его поймали. О том, что он беглый военнопленный, не знал никто. Все принимали его за германца, скрывающегося во время войны в Италии. Так он попал в концентрационный лагерь.
Прежде чем произошел обмен мирными пленными, он снова бежал. В Северной Швейцарии его опять сплавили через германскую границу. В Германии он работал на пивоваренном заводе. Был замешан в какую-то политическую историю, арестован и выслан как француз. Французы не приняли его, потому что прошла уже целая вечность с тех пор, как он уехал из Мюльгаузена, не приняв ни французского, ни германского подданства. Какое дело рабочему до такой ерунды? У него другие мысли и заботы, особенно, когда он безработный и бегает всюду, как сумасшедший, чтобы только добыть себе что-нибудь для желудка.
По большевистским делам, в которых он ровно ничего не смыслил, его снова переправили через границу. Два раза ему давали по двадцать четыре часа на выезд, угрожая в противном случае четырьмя месяцами принудительных работ. Когда прошел этот срок, ему дали еще два дня, но так как он не позаботился улизнуть и в этот срок, то ему предстояли либо принудительные работы, либо тюрьма, либо концентрационный лагерь. Рабочих домов у них уже нет, - вернее называют они их иначе. Ликвидируя какое-либо из своих милых учреждений, эти молодцы всегда придумают новое. Им нет ни малейшего дела до того, какие причины двигают поступками людей. Для них существуют только преступники и честные люди. Тот, кто не может доказать, что он не преступник, тот именно и есть преступник.
Павел должен был убраться. Он побывал уже раз шесть у французского консула, но тот ничего и слышать о нем не хотел. В последний раз он вышвырнул его и запретил ему переступать порог консульства.
Павел отправился в Люксембург, тайком пробрался через границу и попал во Францию. Когда его опросили, этот осел сказал, что он француз. Впрочем, больше ему ничего не оставалось. Стали наводить справки и доискались, что Павел пытался незаконным путем добыть себе французское подданство. Это большое преступление. Гораздо большее, чем самый дерзкий грабеж. Ему, конечно, пришлось бы посидеть за это.