Работая на жалком окладе в областной больнице, ее бывший супруг постоянно вынашивал планы грядущего обогащения и скрупулезно подсчитывал каждую заработанную и потраченную Элькой копейку. Его скупость не знала пределов и была настолько изобретательной, что Элеонора иногда начинала сомневаться, за здорового ли человека она вышла замуж. После очередного скандала, разгоревшегося из-за незапланированной покупки мороженого, Элька от него сбежала.
Девушка выпрыгнула из затормозившего у обочины «Форда», помахала рукой милиционерам, любезно доставившим ее до подъезда, и вбежала в знакомую парадную, оснащенную распахнутой железной дверью — памятью о когда-то пережитом жильцами ужасе перед террористическими актами. Пропустив мимо ушей нецензурное бормотание спускавшейся по лестнице старушки, которая оценила Элькино одеяние как безнравственное и развратное, она вихрем взлетела на второй этаж. Дверь ее прежней квартиры ничуть не изменилась. Вовчик так и не поддался всеобщей моде на монументальное укрепление своих жилищ и сохранил деревянную дверь, бессильную остановить даже слабосильного бомжа, если тот вдруг захочет покопаться в чужом холодильнике или похитить старые ботинки из прихожей.
Звонок, как всегда, не работал, и ей пришлось несколько раз громко постучать ногой, прежде чем в глубине Вовчиковой берлоги раздалось неясное рокотание:
— Какого черта?!
— Это я, твоя жена. Открывай, Вольдемар, — весело крикнулаона.
Светившийся на двери огонек «глазка» надолго погас, прикрытый любопытным зрачком. Ее внимательно изучали вдоль и поперек.
— Вернулась, сучка? Несладко без меня? То-то же! — Вовчик торжествовал, но дверь открывать не торопился. — Зачем приперлась?
— Дело есть. — Элеонора спрятала ладони под мышки и начала переминаться с ноги на ногу. В подъезде было прохладно, но гораздо теплее, чем на улице. В любом случае простуда была уже не за горами. После тропических пляжей Надежды беготня голышом по сугробам не очень способствовала укреплению здоровья.
«Господи, какое ничтожество. Как я могла втрескаться в него», — думала она о спрятавшемся за запертой дверью муже, быстренько просчитывая мысли, которые могли бы сейчас бродить в его голове: она пришла к нему — значит, ей нужна его помощь. Пришла раздетая в такую погоду — значит, ей нужна его финансовая помощь. С одной стороны, это хорошо: женская ласка и всё такое, но с другой стороны — сколько это будет стоить? На фиг надо!
— Уезжай в свой Ленинград. Ты мне здесь не нужна. — Ответ Вольдемара совпал с предсказанным, и она перешла ко второму этапу операции по открытию дверей.