— Вовчик, мне некогда с тобой тут рассусоливать. Я спешу. Если тебе не нужны деньги, так и скажи. Я поищу другого доктора.
Упоминание о деньгах было волшебным заклинанием типа «сим-сима» из арабской сказки. Шелест купюр мгновенно гипнотизировал Владимира и лишал его воли к сопротивлению. Дверь гостеприимно распахнулась. На Эльку смотрел ее прежний Вова, такой же, как и несколько лет назад. Только лысина у него здорово разрослась и полные щеки еще больше отвисли, сделав когда-то симпатичного парня похожим на хомяка, исхудавшего после тяжелой зимовки. Окинув оценивающим взглядом своего бывшего мужа, Элеонора отодвинула его в сторону и закрыла за собой дверь. Глядя мимо застывшего в вопросительной позе Вовчика, она властно потребовала:
— Чистое полотенце, яичница и свежий чай. — Элька подняла вверх указательный палец: — Обязательно свежий.
— А больше ты ничего не хочешь? — насмешливо ухмыльнулся Владимир.
— Я много чего хочу, но тебе это не по карману. — Она провела рукой по выцветшим обоям: те самые. Она сама их клеила когда-то.
— Тебя в школе не учили говорить «пожалуйста», когда что-нибудь просишь? — продолжал занудствовать бывший муж.
— Язнаю другое слово. Быстро! — Она решила с самого начала действовать предельно агрессивно и напористо, иначе от Вовчика ничего путного добиться нельзя.
— Хрен тебе, а не полотенце, — сказал он и попытался вытолкать Эльку обратно на лестничную площадку.
— За грубое обращение — урежу процент. — Она ласково отстранила его руки и, гордо подняв голову, удалилась в ванную комнату.
— Сейчас всё будет сделано, моя кисонька, — послышалось у нее за спиной.
Спустя полчаса Элеонора, завернувшись в теплый халат, сидела на колченогой табуретке и наслаждалась чистотой своего тела. Чувство почти забытое, если учесть, что последний раз ей удалось вымыться в лесном озере еще на Надежде.
Слегка пересоленная яичница была божественна. Элька смаковала ее, запивая очень сладким чаем и жмурясь от света лампочки без абажура. После каждого глотка она откусывала кусочек от большого ломтя черного хлеба и долго перекатывала ароматный мякиш на языке, стараясь без остатка впитать в себя прекрасные вкусовые ощущения, не доступные, пожалуй, ни одному парижскому гурману.
— Сколько я смогу получить, если сделаю то, о чем ты просишь? — поинтересовался Вовчик, хмуро наблюдавший за ее трапезой.
Он сидел на подоконнике и дымил дешевой сигаретой без фильтра. Элеонора по запаху определила «Приму».
— Я еще ни о чем тебя не просила, — сказала она, с сожалением отвлекаясь от гастрономического блаженства. — И не надо с такой тоской смотреть в мою тарелку. Ужин, которым ты меня накормил, — окупится.