Около шести вечера Квиллер влетел в тёплое лакированное убежище пресс-клуба, где он договорился встретиться с Арчи Райкером. Арчи хотел перехватить что-нибудь покрепче по пути домой, Квиллер нуждался в объяснениях.
Бруно он кратко приказал:
— Томатный сок. Без лимона, без перца, — и обернулся к Арчи: — Спасибо, приятель. Спасибо за радушную встречу.
— Что ты имеешь в виду?
— Это что, была шутка посвящения?
— Не понимаю, о чём ты.
— Я говорю о задании проинтервьюировать Кэла Галопея. Отличная шутка. Или ты всёрьез дал мне такое задание? Этот парень — крепкий орешек.
Арчи ответил:
— Теперь ты знаешь, что такое художники. Так что же случилось?
— Ничего не случилось. Ничего, что я мог бы использовать в своём материале, — и мне понадобилось шесть часов, чтобы выяснить это. Галопей живет в своём несуразном доме размером со здание муниципальной школы, только в японском стиле. И там полно всяких новомодных штучек. Отделка — сплошное сумасбродство. Одна стена сделана из стеклянных трубок, которые висят наподобие сосулек. Они колышутся, когда проходишь мимо, и звучат, словно ксилофон, который не мешало бы настроить.
— А что такого? Надо же ему как-то тратить свои деньги.
— Надо, надо. Но подожди, я ещё не закончил. Полюбовался я на весь этот шик, и тут появляется сам Кэл Галопей, в толстых вязаных носках и трикотажной рубашке, в которой зияет огромная дыра на локте. И он выглядит максимум на пятнадцать лет.
— Да, я слышал, что он молодо выглядит, молодо для миллионера, — сказал Арчи.
— Это совсем другое. Он не перестает похваляться своими деньгами, ранчо в Орегоне и щенками голубого кэрри. После ленча появилась его жена, и тогда я испугался, что его великодушие выйдет за рамки приличий.
— Ты вызываешь во мне зависть. Что у вас было на ленч? Страусовые языки?
— Хот-доги, приготовленные мальчиком-слугой с обаянием гориллы.
— Поел на дармовщинку и ещё жалуешься? На что?
— На Галопея. Он не отвечал на мои вопросы.
— Отказался отвечать на них? — удивился Арчи.
— Он проигнорировал их. Ты не можешь припереть его к стене. У него мысли скачут от прогрессивного джаза и примитивных масок, которые он собирал в Перу, до беременных кошек. Я куда продуктивнее пообщался с пропускным пунктом, чем с этим чудо—парнишкой.
— А ты вообще узнал хоть что-нибудь?
— Конечно, я видел его картины. И выяснил, что в субботу вечером Клуб искусств дает бал. Думается, мне стоит туда пойти.
— Что ты думаешь о его картинах?
— Они немного однообразны. Всё те же щёчки, румяные, как спелые яблоки. Но я сделал открытие. На всех своих картинках Кэл Галопей рисует самого себя. Я думаю, что он очарован собственным обликом. Кучерявые волосы, как яблоко румян.