— Да, помощь мне нужна. Для меня это совершенно неосвоенная территория, — сообщил Квиллер и лукаво добавил: — Миссис Галопей предложила мне свои услуги по повышению моей квалификации в области искусства.
— О Боже! — воскликнула Зоя тоном, в котором сквозило лёгкое недоумение.
— Вы этого не одобряете?
— Ну… Простите, но Сандра отнюдь не самый большой знаток в этой области. Рано или поздно вы увидите, что художники напоминают кошек. — Большие карие глаза Зои с обезоруживающей искренностью взглянули на Квиллера, и он моментально утонул в них. — Мне бы не хотелось, чтобы вы пошли по ложному пути — продолжала Зоя. — Большинство работ, которые выдают сейчас за истинное искусство, на самом деле просто дешёвка, даже самые лучшие из них. Вы должны учитывать склонности и привязанности ваших советчиков.
— Что бы вы мне предложили?
— Приходите и посмотрите галерею Ламбретов, — проворковала она.
Квиллер поправил ремень и в очередной раз принял решение сбросить несколько лишних фунтов веса — начиная с завтрашнего дня. Затем он предпринял очередную попытку отыскать телефон.
Торжественный марш закончился, и гости разбрелись кто куда. По клубу распространился слух, что на вечере присутствует репортёр из «Дневного прибоя» и его можно узнать по неповторимым усам. И как следствие этого, Квиллеру пришлось перезнакомиться почти со всеми членами клуба, выслушать искренние пожелания всего самого хорошего и немало нареканий в адрес Джорджа Бонефилда Маунтклеменса. Те, кто торговал предметами искусства, не упускали случая сделать рекламу своим галереям; художники упоминали о грядущих выставках, простые смертные приглашали Квиллера прийти и осмотреть их собственные коллекции в любое время, и если он захочет, то вместе с фотографом.
Среди тех, кто приветствовал корреспондента, был Кэл Галопей.
— Приходите как-нибудь к нам на обед, — приглашал он. — Приходите всей семьей.
Вечеринка незаметно превратилась в попойку. Наибольшая кутерьма происходила в игровой комнате, куда Квиллер проследовал вместе с толпой. Комната была битком набита веселящимися гостями, стоявшими плечом к плечу, и места едва хватало на то, чтобы поднять стаканы с «хайболом». В центре внимания был Марк Антоний. Он стоял на стуле. Без шлема Марк Антоний оказался женщиной с пухлым лицом, коротко подстриженными волосами, уложенными тугими волнами.
— Вперёд, ребята! — орала она. — Покажите, на что вы способны!
Квиллер протиснулся в комнату. Он увидел, что толпа сконцентрировалась на игре «дартс». Игроки пытались поразить мишень — нарисованного на деревянном щите человека в натуральную величину, с тщательно выписанными анатомическими подробностями.