Словом, момента своего мужички-лесовички дождались. Дав разрешение на захват поселения, Атаман слинял в город, и отныне присматривать за братками стало совершенно некому. Конечно, при случае Лесник с Финном тоже могли приструнить и наказать, но им по большому счету было плевать и на самих братков, и на местных жителей. Таким образом, был объявлен самый настоящий беспредел. Можно было вытворять все, что душе угодно, а душе этих пигмеев было угодно многое. Они могли миловать, а могли и карать, могли даже сжигать живьем, благо такое у них тоже практиковалось. Для пущей бодрости Лесник распорядился выдать всем лишнюю порцию айрака - кобыльего перебродившего молока, и крепкое пойло также давало себя знать. Водки с чифирем Атаман не поощрял, однако на айрак глядел сквозь пальцы. Потому и приплясывал Левша от возбуждения, - едкая кровь пьянила сознание, вскипала пузырьками в артериях. По всему выходило, что именно сегодня он станет наконец-то мужчиной.
Уже на околице малорослый Левша с воплем натянул на голову старую немецкую каску (чего не разрешал ему в лагере Атаман) и сходу от бедра послал пулю в сидящего на заборе петуха. Эхо пошло гулять по лесу, пугая белок и сорок. Петух от пули увернулся, зато на отдалении беспокойно забрехали собаки. Собственно, с этого шального выстрела и началась оккупация села, хотя селом эту крохотную деревеньку называть не стоило. В реалиях деревушка тянула всего лишь на крохотный, давно заброшенный полустанок. Она и возникла-то в этих местах по прихоти судьбы. Именно здесь когда-то решили прокладывать дорогу к далекому фронту. Эвакуировавшееся на Урал начальство рассудило, что обустроить кратчайшее расстояние меж двух точек окажется им вполне по плечу. А потому, не мудрствуя лукаво, стратеги от партии большевиков прочертили на карте строгую линию, дав указание на начало строительства. Увы, при всей своей власти кое-чего они не учли. Дорогу тюремный люд им, конечно, построил, но очень скоро выяснилось, что древние паровозы просто не в состоянии справляться с крутым уклоном, который задавала встречная гора Волчья. И бесполезно было расстреливать путейцев с машинистами, - повлиять на мощь паровозных топок они, конечно же, не могли. Пришлось срочно браться за карандаши и циркули, изгибая дорогу дугой - вкруг непокорной возвышенности. Получилась этакая петля, напоминающая изящный облучок диаметром в два-три километра. В честь нее и назвали маленький, появившийся близ железной дороги полустанок. Чуть позже к полустанку приклеилось несколько десятков дворов, а вдоль огородов протянулись плетни и пасеки. Несколько десятилетий Облучок служил людям верой и правдой, но после того, как железнодорожную ветвь перенесли на Шалинское направление, а стоящую на пути гору Волчью просверлили добротным тоннелем, станция оказалась ненужной. Про нее постепенно забывали, и очень скоро количество дворов в Облучке сократилось чуть ли не втрое. Большая часть жителей покинула деревушку, опустевшие дома потихоньку ветшали, разбирались на доски и бревна. Рыжие от ржавчины рельсы по-прежнему опоясывали крохотную деревеньку, однако судьба ее была решена. Да и что там какой-то полустанок, когда вокруг рушилась мощнейшая из империй, когда исчезали города и целые республики, когда целыми эшелонами люди, как в давние революционные времена, мигрировали на запад. Разумеется, такой мелочью, как Облучок, не интересовались ни в Москве, ни в области…