— Могу ли я расценивать ваше молчание как согласие? — осведомился посетитель с широко расставленными глазами и сделал извиняющийся жест. — Я должен передать моим распорядителям ваш ответ.
Ганс-Улоф подтянул к себе стул, из абсурдного чувства, как он впоследствии рассказывал, что должен держать по отношению к деньгам безопасную дистанцию, и, потрясённый, опустился на него.
— Вы с ума сошли. Сейчас же заберите ваши деньги и убирайтесь отсюда.
Посетитель со стоном вздохнул и тихо сказал:
— Вы делаете ошибку, отказываясь от них. Поверьте мне.
— Вон, — прошептал Ганс-Улоф.
— Послушайте добрый совет. — Посетитель тряхнул головой, но не с укоризной, а скорее озабоченно. — Возьмите деньги и сделайте то, что от вас требуют.
— Вон.
— Возьмите их. Сделайте милость, возьмите их.
— Вон!— взревел Ганс-Улоф. — Сейчас же выйдите из моего кабинета, или я позову полицию!
— Ну хорошо. — Мужчина поднял руки и встал. — Хорошо. Как вам будет угодно. Нет проблем. — Он повернул чемоданчик к себе, захлопнул крышку и нажал на замки, которые защёлкнулись с таким же звуком, как наручники на запястьях. — Но вы пожалеете, что не послушались меня.
— Ни слова больше.
Мужчина и в самом деле не произнёс больше ни слова. Он взял свой тёмно-коричневый чемоданчик со стола, как будто в нём ничего не было, разве что старый бумажный хлам, повернулся и вышел, не оглядываясь.
Звук, с которым за ним захлопнулась дверь, повис в комнате, как казалось, навечно, не собираясь умолкать. Или он только отдавался в его голове? Ганс-Улоф поднялся со стула, опираясь на руки, подошёл к раковине, посмотрелся в зеркало, нервно поправляя свои седые редеющие пряди. Лицо пошло красными пятнами, на крыльях носа обозначились прожилки. Его кровяное давление, естественно, было невероятно высоким. Выброс адреналина, да ещё какой. Необходимо принять какое-нибудь подавляющее средство, нет, что-то другое… Он попытался мысленно представить себе биохимическую систему, которая регулирует параметры давления крови, и те точки в ней, на которые способны воздействовать фармакологические активные вещества. Но он был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться. Кончилось тем, что он просто принял полдюжины пилюль валерьянки из коричневого флакончика без надписи, который хранился у него в столе, и запил их водой. Потом упал на свой вертящийся стул и повернулся к окну, чтобы дождаться, когда Боссе Нордин появится в своём кабинете или когда таблетки начнут действовать.
Боссе не появлялся. Ганс-Улоф долго сидел, таращась на тёмное, пустое окно напротив. В конце концов, он повернулся к письменному столу, снял трубку и набрал номер Нобелевского комитета. Когда ответила одна из двух секретарш, он назвал своё имя и сказал: