— Он настаивал на своем. Мне пришлось пригрозить полицией, тогда он взял свой чемоданчик и ушёл.
Боссе помолчал, а потом исторг такое грубое ругательство, что Ганс-Улоф вздрогнул. Он хоть и привык, что люди зачастую реагируют совсем не так, как он ожидал, но сегодня в этом смысле был особенно плохой день.
— И что же мне теперь делать? — осторожно спросил он. Боссе Нордин недовольно повернулся и угрюмо посмотрел на него:
— Надеяться, что на этом все и кончилось.
— Что?
— Ах, забудь об этом. — Коренастый физиолог смотрел через плечо Ганса-Улофа, как будто на серой крашеной стене его кабинета виднелось что-то несказанно интересное. Потом он с трудом оторвался от этой не то внутренней, не то внешней картинки и помотал головой, будто желая стряхнуть непрошеные мысли, и сказал: — Эрнандес Круз. Как нарочно, эта дама с декольте. Мне никогда не понять, как можно претендовать на Нобелевскую премию за разнузданное свинство, которое учиняешь со студентами. Убей меня, я этого не понимаю.
— Её работы — блестящее научное достижение, — растерянно возразил Ганс-Улоф. — Она поставила с головы на ноги всю нейрофизиологию.
Боссе недовольно фыркнул.
— Ах да, я забыл. Ты ведь без ума от неё.
— Меня удивляет только одно. Члена Нобелевского собрания пытаются подкупить, и никого это, кажется, особо не волнует.
— Ну и что, — обронил Боссе, — деньги правят миром. — Он махнул рукой. — Забудем об этом. Послезавтра голосование, а после этого мы с тобой непременно должны пойти и выпить, ты не против? — Он перегнулся через свой письменный стол, подтянул календарь с расписанием и стал листать страницы, испещренные пометками. — О боже, да мы с тобой уже годами не выпивали вместе!..
Ганс-Улоф смотрел на него с некоторым недоумением, не понимая, что всё это значит. Последний раз они действительно выпивали много лет назад. Ещё Инга была жива.
— Я больше не пью. Ты же знаешь.
— Ах да, ты говорил. Ну ничего, возьмёшь себе что-нибудь безалкогольное. Я, может, тоже. — Боссе зачеркнул какую-то запись, а рядом нацарапал другую — наверное, «Ганс-Улоф», судя по дефису. — Сходим в Cadier, как в прошлый раз. Тогда было весело.
Ганс-Улоф поморщился.
— Весело, ничего не скажешь. Но дорого.
Боссе поднял голову и вдруг дико сверкнул глазами, явно с трудом укрощая ярость.
— Чёрт возьми, Ганс-Улоф, — прошипел он и швырнул ручку о стол, — если у тебя такие трудности с деньгами, почему ты их просто не взял? И помалкивал бы себе потом.
На какой-то момент установилась тишина, какая, наверное, бывает после взрыва бомбы, когда одни убиты, а другие оглушены мощным ударом.