Возбужденная, она благодарно застонала, когда Ларри вновь овладел ею, уже в третий раз за время их дневной любовной игры. Взлетая на волне оргазма, они оба настолько растворились в головокружительных ощущениях, так громко кричали, что не расслышали цокот копыт.
Однако когда, пресытившись и едва дыша, они притихли, Регина услышала мужские голоса и похолодела. Вскочив с постели, она пробежала через широкую комнату, спряталась за портьерой и осторожно выглянула наружу.
Отдернув руку от портьеры, как если бы ткань была охвачена пламенем, Регина кинулась к кровати.
— О Боже!
Ларри открыл глаза и увидел перед собой искаженное ужасом лицо. Встревожившись, он спустил ноги на пол.
— Что такое, Регина?
— Ларри, Ларри, они вернулись! Мой муж и твой отец!
— Нет! Отец собирался остаться в Денвере на две недели, а полковник Дарлингтон должен быть в форту Коллинз вместе с генералом Киддом.
— Они оба уже у лестницы! Скорее надевай штаны и выметайся из моей спальни!
— Регина, мы не в твоей спальне. Мы в одной из гостевых комнат.
— О Боже, где же моя одежда?
Краснокожий старый воин оказался безупречным спутником для Марти. Он молчал и ничего не слышал, поэтому лишь улыбался и кивал головой в ответ на все, что бы она ни предложила. Получалась весьма своеобразная беседа, где говорила только Марти. Она изливала все, что накопилось у нее на душе, без риска, что ее самые сокровенные мысли дойдут до чьих-либо ушей.
Тем утром она и Совсем-не-Товорит верхом взобрались на гребень холма, а затем проехались параллельно деревне, огибая густо заросшие лесом обрывы и наблюдая с высоты за оживленным лагерем. Преодолев меньше мили, Марти натянула поводья, взглянула на старого воина и сказала:
— По-моему, ваш вождь-полукровка, Ночное Солнце, страшно надоедлив.
Совсем-не-Говорит кивнул и улыбнулся.
— Думаю, ты согласишься со мной. Он всегда был таким угрюмым ублюдком? — Марти улыбнулась.
Ее спутник вновь кивнул, и девушка поняла, что нашла прекрасную отдушину. Теперь ее эмоции, наконец, получат выход. Марти поведала глухонемому воину о своих переживаниях. Объяснила, что находится в полном неведении и сбита с толку происходящим. Что не понимает своего тюремщика и не может взять в толк, почему Ночное Солнце не потребовал выкупа у ее отца.
Поглаживая шею кобылы, девушка задумчиво добавила, что никак не сообразит, откуда Ночное Солнце узнал о дне ее рождения и зачем преподнес ей такие ценные подарки, как эта прекрасная кобыла и мексиканское седло ручной работы.
Два дня спустя, когда Марти и Совсем-не-Говорит остановились напоить лошадей, девушка обмотала длинные поводья вокруг луки седла и призналась: