— Рай, подожди-ка, — успел окликнуть его Майкл.
Райан недовольно остановился.
— Что еще?
— Может оказаться, что тип, беспокоящий Клеа, безобиден. Обычно так и бывает. Если же нет, то Клеа в реальной опасности. Возможно, он не ограничится письмами и телефонными звонками. Рядом с ней должен оказаться человек, который полностью занят только ее безопасностью. В ответ Райан хмыкнул:
— Ты думаешь, я не справлюсь?
— Пока я вижу, что ты заглядываешься на Клеа. — Едва Райан начал протестовать, Майкл поднял руку. — Мы оба знаем, что личная привязанность к клиенту мешает в работе. Ты можешь отвлечься, замечтаться, а пострадает прежде всего Клеа. Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.
— Я этого не допущу. И не собираюсь витать в облаках.
— Эй, да ладно тебе, Майкл, — вставил свое слово Сиан. — У Клеа хороший вкус. Зачем ей заниматься этим парнем, когда у нее есть я? Ставлю сто баксов, что эта леди снова даст Райану от ворот поворот.
— Как хочешь, — сказал ему Райан. — Только давай взглянем на твои деньги.
Сиан полез в карман за бумажником и, вынув две бумажки по пятьдесят долларов, бросил их на стол.
— А ты как, Майкл? Хочешь принять участие?
— Честно говоря, хочу. — Майкл выписал чек на сто долларов и положил его на стол. — Ставлю на Сиана. Видимо, Клеа тебя не только отбреет, но и разорит.
Райан бросил в общую кучу свою сотню.
— Через шесть месяцев я надену на пальчик Клеа обручальное кольцо и заберу все.
По спине Клеа бегали мурашки. Она не могла отделаться от ощущения, что за ней следят. То и дело щелкая замком сумочки, Клеа напряженно вглядывалась в лица прохожих. Но это были просто люди из толпы. И никто из них, кажется, ею не интересовался.
Это все нервы, решила она наконец. Последствия многочасовой работы и бессонницы. Вообще-то ей давно уже пора быть дома и спать. Но вместо этого Клеа Менсон торчала на углу людной чикагской улицы в ожидании, когда же откроются двери театра. Не надо было соглашаться на приглашение Донателли. Но уже поздно: она согласилась и на посещение театра, и на ужин в ресторане. Господи, если бы не этот последний телефонный звонок…
Клеа вздрогнула, вспоминая неприятный шепчущий голос: «Ты сегодня была так хороша… Мне понравилось твое красное платье. Хотелось бы увидеть тебя прямо сейчас. Мне нужно видеть тебя. Я хочу провести с тобой ночь. Я хочу…»
Прекрати, одернула себя Клеа, борясь с паникой. При одном воспоминании о письмах, о том противном голосе, во всех гнусных подробностях сообщавшем, что он хочет с ней сделать, Клеа хотелось сжаться в комок. Нет, никто за ней не следит. Она просто устала, вымоталась. Нервы. Слишком долго она находилась в напряжении. Впрочем, кто не забеспокоится при подобных обстоятельствах?