– Какого удара?
– Я имею в виду тот факт, что скоро стану председателем правления отеля «Линдфорд».
Рендл с трудом подавил желание ударить его по самодовольной физиономии.
– Не торопись праздновать победу, Трэвис, цыплят по осени считают. Закери еще не принадлежит тебе.
– Он будет моим через неделю-другую. Рендл покачал головой:
– Так вот как низко ты теперь опустился? Используешь невинного ребенка, словно шулер крапленую карту? На мой взгляд, ты представляешь собой жалкое зрелище.
В глазах Трэвиса мелькнул угрожающий огонек:
– Тебе ли говорить о жалком зрелище? Когда ты в последний раз смотрелся в зеркало? Или смотрел на свою мазню, которую ты называешь живописью?
Рендл сдержался, хотя Трэвис задел его за живое.
– Эта мазня выставляется в одной из лучших картинных галерей города.
– Только благодаря поддержке моей сестры и Моралесу, который продает твою мазню по дешевке. – В синих глазах Трэвиса появилась жестокость. – Скажи мне, Рендл, тебе ни капельки не стыдно жить за счет моей сестры? Не имея ни малейшего шанса расплатиться?
На этот раз удар достиг цели.
– Я расплачиваюсь, но тебе никогда не понять, каким образом.
Трэвис расхохотался:
– Ошибаешься, мой друг, я все прекрасно понимаю.
Он подмигнул ему с поганенькой ухмылкой:
– Ты расплачиваешься с ней в постели. Как опытный жиголо. Как умно!
Хотя Рендла жизнь давно научила скрывать свои чувства, сейчас ему это удалось с трудом.
– Не понимаю, почему тебя это удивляет. Разве не придется тебе делать то же самое, когда Маргарет найдет для тебя невесту и ты будешь трахаться по команде?
Трэвис подавил зевок.
– Знаешь что, Рендл? Ты даже не забавен. – Он встал. – Хоть убейте меня, но не могу понять, что моя сестра в тебе нашла?
С жалостью покачав головой, он направился в библиотеку.
Рендл, стиснув зубы, смотрел на океан, где волны прибоя разбивались о черные суровые скалы. Этот сукин сын, проклятый бездельник! Надо бы что-нибудь придумать, чтобы сбить с него спесь. Или еще лучше – взять и разоблачить перед всем светом, кто он есть на самом деле – подлец, способный продать даже собственную мать. Или в данном случае – семейный отель.
Рендл долго еще стоял, глядя вдаль, мысленно взвешивая и отвергая приходившие ему в голову идеи, пока одна из них не начала, наконец, вырисосываться как реальная возможность.
К тому времени, как Маргарет и Франческа вернулись из конюшни, настроение Рендла значительно улучшилось.